Принцесса Востока
Шрифт:
Глава 22
Сфорцо сидел с Робертом в маленьком кафе на одной из узких улиц Луксора. Роберт был в арабском костюме, который очень шел ему.
Своей высокой, стройной фигурой и смуглым загорелым лицом он походил на настоящего араба.
– Сегодня ночью, когда взойдет луна, мой караван уходит на восток.
– Но почему ты решил теперь предпринять эту поездку по пустыне? – спросил Роберт.
Темнота ночи, душевная усталость и тоска, давившая его, невольно заставили Сфорцо сказать брату:
– Я приехал сюда, чтобы
Роберт ничего не ответил.
После небольшой паузы он спросил:
– Джиованни, ты знаешь, где находится миссис Клэвленд?
– На вилле «Зора», находящейся около деревушки по имени Руспа.
«Значит, он ничего не подозревает», – подумал Роберт, не зная, что сказать ему. Единственный человек в мире, которого он любил, был Сфорцо. Джиованни был старше его на двенадцать лет, и для Роберта старший брат был идеалом. Сфорцо воспитал его и относился к нему с отеческой нежностью. Они редко виделись за последние годы, но их глубокая привязанность друг к другу лишь возрастала при разлуке.
Они вышли на улицу. После недолгого молчания Сфорцо спросил:
– Где находится Руспа?
– Недалеко от моего лагеря, – ответил Роберт.
– Как долго нужно ехать туда?
– Во вторник вечером ты сможешь увидеть миссис Клэвленд. Но нам придется торопиться, чтобы быть там к этому времени.
– Что собой представляет вилла «Зора»? – спросил Сфорцо.
В его голосе не было и тени подозрения.
– Почему ты не спрашиваешь, кому она принадлежит? – резко спросил Роберт.
Он не мог перенести этого дальше, не хотел больше скрывать истину.
Услыхав, как Сфорцо глубоко вздохнул, Роберт произнес, стараясь говорить обычным голосом:
– Гамид эль-Алим – владелец виллы. – Затем он продолжал уже гневно: – Он находится там, в пустыне. Они проводят время вместе. Я проезжал мимо виллы и хотел заехать к ней, но не сделал этого, так как узнал о его присутствии. Что ты сможешь сделать? Ничего! Она любит его. Ведь она выехала из Каира после его женитьбы или незадолго до нее.
– Его женитьбы? – повторил Сфорцо задыхающимся голосом. Но сейчас же, однако, овладел собой. – Я ничего не знал об этом.
– Неужели? – спросил Роберт.
Он не находил слов, страдая за брата. Он вспомнил тот вечер, когда они обедали втроем в Шепхэрд-отеле: Каро, Сфорцо и он. Роберт вспомнил, какой она была изящной, прелестной и как она понравилась ему. Его поражало, что такая женщина могла полюбить Гамида, и это унижало ее в его глазах. Он знал, каким гордым и самолюбивым был его брат, сколько страданий он должен был испытать из-за своей любви к этой женщине, недостойной его.
Они подошли к каравану, который их ожидал около какой-то высокой стены. При их появлении заржала лошадь.
– Это Нано, – объяснил Роберт с гордостью.
Он взобрался на своего верблюда, и Сфорцо последовал его примеру. Под громкие крики погонщиков с шумом и лязгом караван тронулся в путь, подымая
Сфорцо не сознавал окружающего, не слышал, что творится вокруг, и лишь думал об одном, мучительном и страшном. Теперь он узнал о том, чего опасался, что вызывало в нем дикие вспышки ревности. В коротких словах Роберт сообщил ему правду, свершившийся факт. Горечь и презрение наполняли его душу. Презрение к самому себе терзало его.
«Безумный, – говорил он себе. – Ведь я любил в ней лишь образ, который я создал себе. Разве возможно, чтобы ей было неизвестно, в чьей вилле она живет и какому человеку она доверяет?»
Безжалостная действительность разбила его мечту, уничтожила его счастье. Он старался забыть, не думать о том, что было для него страданием. Все эти дни в пустыне она провела с Гамидом эль-Алимом. Может быть, в этот момент Каро стояла около него, находилась около Гамида. У него захватило дыхание, словно раскаленное железо коснулось его груди.
Все эти годы он ждал, зная, что придет настоящая любовь, а теперь…
Он никогда не знал, что ревность может быть таким безмерным страданием. Он презирал за это других, считал это слабостью, а теперь он видел Каро и Гамида вместе, представлял себе выражение его глаз, слышал тон его голоса…
Часы проходили. Наступил рассвет, и громкая молитва правоверных арабов вознеслась к небу. Караван сделал привал, и они подкрепились финиками и кофе. Затем они снова двинулись в путь по безграничным песчаным равнинам, где изредка росли чахлые кустарники и желтые груды песка образовали волнистые дюны. Далеко на востоке возвышалась темная цепь невысоких гор. Жара все возрастала.
Вдруг неизвестно откуда, из золотисто-голубоватой дали показалась кучка всадников, направляясь к каравану. Роберт отдал какое-то распоряжение. Верблюды остановились, и арабы собрались около них.
– Набег, – коротко объяснил Роберт брату. – Достань свой револьвер. Люди очень храбрые, посмотри на них.
Сфорцо оглянулся и увидел темные, мрачные лица арабов, готовящихся к бою. Холодная решимость, дикая ненависть светились в их глазах, жажда крови и битвы искажала их лица.
Нападающие врассыпную приближались к ним и начали стрелять. Один из арабов был ранен. Пуля попала в одного верблюда, затем в другого. С диким криком нападающие налетели на караван. Два араба упали со своих коней, которые встали на дыбы от испуга.
Роберт выстрелил в предводителя нападающих – высокого всадника в белом одеянии, расшитом золотом. Тот покачнулся и упал с лошади. Арабы перешли в наступление. Сфорцо и Роберт дрались в их рядах.
Сфорцо почувствовал острую боль в руке, увидел, как Роберт упал на колени, потом снова поднялся и бросился вперед. Около Сфорцо упал сраженный пулей человек. Затем он услыхал слово «буря», после которого наступила внезапная тишина. Он оглянулся. Нападающие исчезли.
Роберт схватил его за руку.