Принцесса Занзибара. Женщины при дворе султана Сеида Саида
Шрифт:
В Оман был отправлен корабль с известием о постигшем нас горе, и мой брат Мухаммад прибыл на Занзибар как представитель всех моих братьев и сестер, живших в Омане, чтобы проследить за распределением наследства. Выполнив свое поручение, он сразу же поспешил вернуться в Маскат. Мухаммад считался самым набожным во всей нашей семье, он с юности старался держаться в стороне от мира и мирских дел. Этот враг богатства и внешнего блеска никогда не пользовался теми удовольствиями, которые мог принести ему сан принца. Тем неприятнее ему показалась роскошь занзибарского двора – в особенности из-за того, что в Омане такого великолепия не было. Он чувствовал себя просто несчастным среди этого великолепия, оттого и поторопился вернуться к предпочтительной для него более скромной жизни.
Вопрос о наследовании престола был решен не так, как полагалось. Маджид, который правил
Вся частная собственность моего отца была разделена между наследниками, даже военные корабли, часть которых перешла к Туэни, а часть к Маджиду. При наследовании имущества мусульманский закон дает сыновьям преимущество перед дочерьми по той причине, что мужчина должен содержать семью, а женщина не обязана это делать. Поэтому каждая из моих сестер получила вдвое меньше, чем каждый из братьев. Мой брат Ралуб, который когда-то был моим товарищем по играм в Бет-иль-Мтони, и я были объявлены совершеннолетними, хотя нам обоим было не больше двенадцати лет. Это противоречило обычным правилам, но случай был такой, что оправдывал изменения. Мы оба получили свою долю наследства и таким образом стали двенадцатилетними независимыми гражданами. Наши более юные братья и сестры остались под опекой Маджида, а их доли – под его охраной и контролем.
В своем завещании отец назначил своим бездетным женам содержание до конца их жизни, а матери его детей получили лишь сравнительно малые суммы денег. Должно быть, он предполагал, что мы станем заботиться о своих матерях, поскольку мы унаследовали гораздо больше, чем они. И он не ошибся в нас, потому что я могу с полной ответственностью сказать, к чести всех моих братьев и сестер, – тридцать шесть из них пережили моего отца, – что никто из них не обманул это подразумеваемое доверие. Мать – всегда мать, будь она урожденная принцесса или купленная рабыня, и, независимо от денег или положения в обществе, имеет все права на любовь своего ребенка.
Вскоре после распределения наследства наш когда-то перенаселенный дворец стал пустым и безлюдным – во всяком случае, по сравнению с прежними днями. Многие из моих братьев и сестер покинули Бет-иль-Сахель вместе со своими матерями, рабами и рабынями, чтобы создать собственные дома. Поскольку Холе не последовала их примеру, моя мать и я остались с ней в Бет-иль-Тани. В Бет-иль-Мтони произошли такие же перемены.
Было и в самом деле правильно, что некоторые из нас, имея теперь свои средства и свободу жить так, как им нравится, избавили остальных от тесноты, уступив большие дома младшим братьям и сестрам. О маленьких детях, их матерях и слугах стал заботиться Маджид, конечно оплачивая все расходы из их доходов.
Глава 11
Положение женщины на Востоке
Несчастливые браки на Западе. – Запертые от мужчин. – Многоженство и брак с одной женой. – Уважение к женам. – Расплата с мужьями. – Права женщин в доме. – Их веселый характер. – Неприступность гарема. – Развестись легко. – Примеры, опровергающие мнение об «униженности» восточных женщин.
Я перехожу к рассказу о положении женщины на Востоке. Поскольку я там родилась и выросла, меня будут считать заинтересованным лицом, и, вероятно, я не сумею разрушить ошибочные представления об отношениях между арабской женой и ее мужем, преобладающие во всей Европе, особенно среди немцев.
Приехав в Европу, я и сама ошибалась, когда судила о ее нравах по внешним признакам. Улыбающиеся лица, которые я видела каждый раз, когда появлялась в обществе, убеждали меня в том, что семейные отношения в Европе приносят больше счастья, чем на моей родине. Но позже, когда мои дети выросли и стали меньше нуждаться в моей заботе и внимании, я ближе соприкоснулась с европейским миром и узнала, что ошибалась, полагая, будто люди и жизнь здесь такие, какими кажутся. Я видела много супружеских союзов, которые не зря называются «брачными узами» и явно имеют целью заставить скованных друг с другом мужа и жену терпеть на земле адские пытки. И я видела достаточно несчастных браков, чтобы не верить, будто христианские брачные установления намного выше мусульманских или обеспечивают намного больше счастья… Ни религия, ни верность традиционным взглядам на жизнь не могут гарантировать семейного счастья. Все зависит от того, хорошо ли муж и жена понимают друг друга. Только это может создать покой и гармонию, которые делают жизнь в браке действительно прекрасной. Я знакома во всех подробностях только с тем положением, которое существует на Занзибаре, хотя в Омане оно почти такое же. Однако именно в Аравии и среди арабов мусульманская вера поддерживается в самом чистом виде, и потому я могу утверждать, что говорю обо всем мусульманском Востоке – кроме тех его частей, где эта основа обросла нововведениями в результате близкого общения с христианским Западом.
Начну вот с чего: неверно считать, что восточная женщина пользуется меньшим уважением в обществе, чем ее муж. Главная жена мужчины – конечно, речь не идет о купленных младших женах – равна своему мужу во всех отношениях, сохраняет то положение в обществе, которое принадлежит ей по рождению, и связанные с ним права и привилегии. Кажется, что арабская женщина беспомощна и что ее свобода отчасти ограниченна, но это лишь выглядит так, потому что она живет уединенно. Так женщины живут во всех мусульманских странах Востока и в некоторых восточных немусульманских странах; и чем знатнее женщина, тем строже соблюдается это правило. Ее лицо не должен видеть никто из мужчин, кроме отца, мужа, сыновей, племянников и ее собственных рабов. Если же она должна пойти туда, где присутствует посторонний мужчина, или говорить с посторонним мужчиной, вера предписывает ей быть с покрывалом на лице и с покрытой головой. Часть лица, подбородок, шея и щиколотки должны быть скрыты от глаз. Соблюдая это правило, она может ходить где желает и выходить на улицу. Малообеспеченные женщины, у которых мало слуг или вовсе их нет, вынуждены часто выходить из дома и таким образом имеют больше свободы. Если вы спросите у такой женщины ее мнение, она ответит, что наши законы были созданы не для бедняков. И я должна признать: известно, что дамы, занимающие высокое положение в обществе, завидуют бедным женщинам из-за этого преимущества – которое судьба подарила и оманским женщинам, поскольку в своей небогатой стране они не могут содержать много слуг.
Однако богатая женщина может выходить на улицу днем. Если у нее заболел или умер родственник, она может пойти в его дом, также она может прийти к судье, чтобы защищать свои интересы, поскольку у нас нет адвокатов. Но традиция требует, чтобы она пользовалась этим правом лишь в случае крайней необходимости, и склонности женщин совпадают с традицией: из-за тщеславия женщины не любят закутываться в покрывала и выглядеть как ходячие куклы. Хотя я признаю восточную точку зрения на то, как надо одеваться, странной, я считаю, что европейские представления об одежде ничуть не лучше. Наряд, который дамы здесь надевают на балы, кажется мне еще большим преувеличением, но в противоположном направлении.
Женщина, не имеющая родственников-мужчин, действительно вызывает жалость. Полностью отгороженная от сильного пола религией и обычаем и поэтому лишенная совета и защиты, она может попасть в очень трудное положение. Она часто бывает обворована своим управляющим или обманута как-нибудь иначе. Несколько знакомых мне женщин даже вышли замуж для того, чтобы избавиться от этих постоянных обманов. Так что вынужденное уединение женщин временами становится весьма тягостным. Тем не менее восточные женщины не нуждаются в том ливне сочувствия, который щедро проливают на них европейцы, поскольку слабо чувствуют это ограничение: привычка делает сносной любую жизнь.