Принцесса
Шрифт:
– Конечно примут!
– вмешался Барук.
– Я - командир эскадры, ты будешь летать со мной!
– Язык отрежу, - еще раз сказал Олаф.
– Больше предупреждать не стану. Нет, Барук, ты мой пленник. А Стаса стрекозы возьмут и без тебя, им ведь нужны люди, да и Калю он понравится. Так вот, островитянин, ты можешь пойти к стрекозам. Может быть, когда-нибудь ты сможешь полететь на свой остров. Но как только мы расстанемся, ты станешь моим врагом.
– И моим!
– с вызовом добавил Шор.
– Правда, ты уже и сейчас мой враг. Ты сделал меня
– Я… - Стас чуть не плакал.
– Я очень хочу домой. Вы все здесь не такие люди, как те, к кому я привык. Речники, слуги стрекоз, слуги смертоносцев, люди Фольша… Я на вас не похож. Олаф, как мне быть?
– Оставайся со мной и Шором, - сразу посоветовал сотник.
– У нас перед другими людьми есть одно преимущество: мы тебя не обманем. Так уж нас приучили Повелители.
До заката они просидели в зарослях. Шор в конце концов потребовал, чтобы его развязали, и Стас мгновенно выполнил просьбу. Чивиец на всякий случай встал за спиной воина, чтобы повалить того, если он бросится на островитянина.
– Нет, Олаф-сотник, я не попытаюсь его убить, сделанного не воротишь, - печально сказал Шор.
– Вот только что делать, не знаю. Посоветуй и мне, как теперь быть.
– А что советовать? Твой Повелитель погиб, мой жив. Готов поделиться, - усмехнулся сотник.
– Нашего старого раскоряки на всех хватит.
– Это невозможно!
– вскинул голову воин.
– В Чивья на меня будут смотреть как на предателя!
– Верно… Тогда отправляйся в Хаж. Я случайно знаю, что их город, Ужжутак, погиб. Теперь горцы тоже остались без Повелителя, хотя смертоносцы среди них есть. Почему бы тебе не сдружиться с этой кампанией?
– Олаф почесал затылок.
– Вообще-то, в степи творятся такие вещи, что таких вот бесхозных, вроде тебя, будет хватать. Не переживай, Шор, город все равно бы погиб, даже без стрекоз, ты это знал.
– Знал, но не собирался жить без него.
И Стас, и Барук мало что понимали в этом разговоре. Верность своему городу, Повелителю - все это им ровно ничего не говорило. В рощице повисла напряженная тишина, только жуки мерно похрустывали листьями.
Наконец стемнело. Олаф вывел в степь упряжку, привязал к спине одного из жуков Барука, вскочил на другого сам. Когда оба приятеля заняли свои места, он потянул жука за усики. Стас печально вздохнул.
– Еще не поздно, - не оборачиваясь буркнул Олаф.
– Идешь к стрекозам?
– Нет!
– испуганно выкрикнул островитянин, который уже боялся остаться без Олафа в этом страшном мире.
Жуки, отлично поевшие и отдохнувшие, быстро понесли их через степь. Четверка насекомых топала в ночной тишине так громко, что все хищники заранее уступали ей дорогу. Олаф, вполне довольный таким развитием событий, время от времени проверял одной рукой ремни, удерживающие рядом Барука. Необычайно честолюбивый даже для горожан, сотник предвкушал, как неожиданно заявится к Повелителю, да еще приведет старику человека, все знающего о стрекозах.
На рассвете путешественники
Олаф выбрал эту дорогу именно потому, что она проходила теперь по ничейной земле. Стоило поехать правее, как окажешься на землях Трофиса, где случайный отряд смертоносцев непременно потребует пройти с ними в город. Там людям не причинят вреда, однако тогда Барука первым допросит чужой Повелитель, а это оскорбляло достоинство сотника.
Правда, существовал риск встретить здесь людей Фольша, но Олаф расценил его как очень низкий. Все-таки большая часть восставших совместными усилиями соседей оказалась загнана в горы, а там, в это чивиец свято верил, давно уже побывал карательный отряд. Тем больше удивился сотник, заметив на горизонте дымок.
– Надо взглянуть, - пробормотал он, направляя туда жуков.
– Просто посмотрим, кто это. Если враги - приближаться н станем.
– С каких пор ты стал так пуглив?
– грубовато поинтересовался Шор.
– Хорошо бы это оказались повстанцы, руки чешутся кого-нибудь порубить.
У костра лежали трое. Заслышав тяжелую поступь жуков, они вскочили, похватали с земли оружие. Олаф рассудил, что три противника - это не так уж много, и подъехал ближе. Остановив жуков в нескольких десятках шагов от костра, он крикнул:
– Слава Фольшу!
– Слава Повелителю!
– тут же выкрикнул высокий худой старик и выстрелил из лука.
Стрела пролетела возле самого уха не готового к такому повороту событий сотника, Шор расхохотался.
– Не стреляй, мы пошутили!
– замахал руками Олаф.
– Слава Повелителю!
– То-то же!
– погрозил им кулаком старик, наложил на тетиву еще одну стрелу и важной походкой направился к ним.
– Вы откуда такие шутники, а?
– Из разных мест, друг, - признался Шор.
– Вот это Олаф-сотник из Чивья, а я родом из Вахласа, которого больше нет.
– Олаф-сотник?
– усомнился старик.
– У него была другая прическа.
– Я постригся, - процедил чивиец, которому надоело смотреть, как в него целятся.
– Теперь ты скажи, откуда и куда вы идете. Что-то я тебя не припомню, старик.
– Меня зовут Валем, я уроженец Гволло, как и эти двое несчастных. Мы уезжали на север с посольством, задержались по моей болезни, а потом не могли вернуться через земли Пхаш. А теперь вот, приехали домой. Значит, ты и есть Олаф-сотник? Тогда скажи, поймали наших предателей?
– Я и есть, - согласился Олаф.
– Только взять вас с собой сейчас не могу, спешу в Чивья. Но могу дать совет: идите в Хаж, в горы. Не оставайтесь здесь.
– Нам надо город возрождать, - развел руками старик.
– Вот, колодец копаем… Пойдут мимо смертоносцы - попросимся к кому-нибудь в Удел, вот хотя бы к Чивья. Ты бы поговорил со своим Повелителем, пусть возьмет нас под свою лапу.