Принцессы не прощаются
Шрифт:
Ты порылся в карманах и достал листочек с корявым рисунком на обратной стороне рецепта.
— Чего тебе по жизни не хватает, если ты такой в себе уверенный? — спросила я, сворачивая рисунок и убирая к себе в карман. Платье было лёгким, но с двумя кармашками среди складок юбки.
— Тебя, — ты усмехнулся. — Уверенности в окружающих. У меня не много людей, которым я доверяю, а на остальных пофиг… Я это не ванили ради, поверь. Просто есть люди-друзья, а есть люди-удовлетворители. Бабушка моя человек-друг, а дед человек-удовлетворитель.
Они удовлетворяют мои потребности в общении, за то чтобы была скидка на бухло тут, лучший столик и компания. А общение… оно плюс минус со всеми одинаково. Думаешь эскортница не найдёт о чём умном с тобой поговорить? Они не тупые все… Просто за это платишь денежку. Вот и всё. Это нормально. Абсолютно! Кто-то оплачивает маникюр, кто-то массаж, кто-то секс… Так вот мне плевать, что думает обо мне эскортница. И плевать, что думает обо мне дед.
— И сколько же у тебя людей-друзей?
— катастрофически мало. Но они есть, — ты пожал плечами. — Я не хочу размениваться. Потому мне стало интересно поведётся ли на меня такая крошка, как ты…
— Какая? Не нуждающаяся в чём-то? А вдруг со мной говорить не интересно?
— С эскортницей поговорю!
Я шибанула тебя по кудрявой голове и прижалась подбородком к твоей макушке, обнимая шею и царапая ногтями спину сквозь рубашку.
— Слушай, оказывается обниматься можно так… по-разному. Прикольно, — пробормотал ты.
— Нравится обниматься?
— Ну это по-своему забавно. попрактикуем этот вид искусства некоторое время. Не хочу торопиться. Мне интересно пробовать что-то новенькое. Всё по-порядку…
— А духи мои?
— Сначала найдёшь А.П. и П.А, — рассмеялся ты, поцеловал мои губы один раз, второй, третий. По одному разу в удар сердца.
Наш фирменный вид поцелуя.
Всё по-порядку.
Глава семнадцатая. Дед твой, конечно, того...
— Стыдно, когда видно!
— Не поспоришь...
(Баб Мотя про стыд)
Я стояла перед Львом Аристарховичем, как школьница на ковре у завуча по воспитательной работе. Было стыдно, грустно и страшно. Он смотрел на меня исподлобья, параллельно листая какую-то книгу, но мне казалось, что он это делает ради вида, а не из надобности. В общем и целом… зрелище печальное. Меня собирались отчитывать по полной.
— Простите, — вздохнула я.
— За что?
— Не знаю, но вы так смотрите, что хочется извиниться, — я решила, что стоять до бесконечности нельзя и упала на стул для посетителей, — Ну правда, что такого страшного стряслось? Мы просто целовались…
Я выглядела так, будто оправдываюсь перед отцом.
— Иди и подумай о своём поведении! — усиливая комичный эффект сцены, заявил Лев Аристархович и тяжко вздохнул, — Ладно, я всё могу понять, но… Егор? Этот… шалопай! Этот бюджетник?
—
— И что? Это не делает его хорошим человеком и правильным парнем. Лида, я отношусь к тебе с уважением, и считаю, что это всё не очень хорошая идея. Поверь мне — он разобьёт тебе сердце. Помяни моё слово.
— С чего вы это взяли? — я неуверенно барабанила пальцами по столешнице, опасаясь услышать что-нибудь шокирующее, — Вы… хорошо его знаете?
— Хорошо ли я знаю собственного внука? Думаю, что весьма! — фыркнул твой дед.
— И… что не так?
— Ох, Лида, ну вы как маленькая. Всё не так, кроме… морды. Не знаю, как вы там это называете. Он с пятнадцати лет занимается не тем, чем должен.
— Ладно, я вашу позицию поняла, — стукнула по коленям ладонями и кивнула, — Что дальше? Что если я не перестану с ним видеться?
— Зачем вам это?
— Мне — ни за чем. Просто информация к размышлению. Так что? Увольнение?
— Нет, но…
— Ну вот и прекрасно. Я приняла к сведению всё что вы сказали, но это моя жизнь…
— Н-да… Ну, в конце концов я предупредил, верно?.. Ладно, идите Лида…, — он замолчал изображая обиженную гордость, а потом вздохнул, — Вот ведь все видят эту красивую картинку… А о душе?
— А что душа? — спросила я, замерев у двери, — Что вам душа? Разве плохая?
— А по твоему?
— Ещё не определилась. Но… знаете, что ему во мне понравилось?
— Догадываюсь, — твой дед улыбнулся. По-доброму, не похабно, — Уж не мордашка точно. И не волосы. Для этого у него много… вертихвосток. А по тебе видно, что другого сорта.
— Сорта, — усмехнулась я, — Что же вы людей, как колбасу… По сортам?
— А как ещё? Мне в душах некогда разбираться. Я посмотрел, оценил, прикинул. А там уже как пойдёт. Разочаруюсь — так пинка под зад. Буду доволен — не отстану до последнего, пока всё не вытрясу. Тебя, — он указал на меня пальцем. Я уже стояла в пол оборота и видела Льва Аристарховича хорошо. Мне даже казалось, что впервые настолько чётко, что будто даже насквозь, — Я сразу рассмотрел. Ты всегда такая, будто лучше всех, но при этом вроде бы и не за что нос задирать. Странно это. Как будто сама себя назвала специалистом и сразу в схватку. Мне это, надо сказать, понравилось.
— Как-то мне этот разговор…
— Иди, иди, — он будто хотел от меня избавиться. И не хочу ничего плохого сказать про твоего дедулю, но он стал чуть ниже в моих глазах. Прости.
***
В квартире стоял горячий спор о горячих парнях. Баб Мотя и Люся смотрели “Сверхъестественное” марафоном и не могли сойтись на том, кто из парней милее: Дин или Сэм. Баб Мотя утверждала, что Сэм, потому что Дин смазлив и прост, а Люся решительно не соглашалась. Дин, Дин и только Дин.