Принцессы не прощаются

Левина Ксюша

 — Эх… где мои двадцать?.. Я бы этого красссссавчика, — вздохнула баб Мотя, глядя на экран телевизора, где оба брата кривлялись и в общем-то мне лично, казались не “вау”, но на вкус и цвет…

 Я так и села в коридоре. Сняла сапоги, отбросила их в сторону, промахнувшись мимо полки, вытянула ноги разминая пальцы.

 Устала.

 — Лидочка, ты? — спросила баб Мотя.

 — Я…

 — Купила молока? — это Люся. Она увлеклась шоколадными шариками на завтрак.

 — Нет, Люсь… Забыла.

 “Как

всегда!” — прошипела сестра.

 — Ты чего там? — шикарная фигура баб Моти нарисовалась в дверном проёме. Женщина расплылась в улыбке, глядя на мою тушку, — М… кофе? — она пожала плечами, небрежно откидывая волосы за спину.

 — Можно… можно… Представьте, меня сегодня отчитывал начальник за то, что встречаюсь с неправильным мальчиком…

 — Ты с кем-то встречаешься? — теряя тапки выбежала в коридор Люся, хватаясь за сердце.

 — Нет… Но он застал меня целующейся c…

 — Ты целовалась? — теперь уже хваталась за сердце баб Мотя.

 — Да блин, ну ладно вам…

 — Его-о-ор, — пропела Лида, крутясь на месте, — М-м-м, у меня будет новый па-а-а-апочка! Ах-ах-ах-ах! — она пританцовывала и била носками об пол.

 — Ты не выглядишь больной, милочка, — я вздёрнула бровь так высоко, как могла, а потом позволила баб Моте снять с меня пуховик. Посидела ещё немного и обречённо, невесело поволокла себя на кухню. Рухнула за стойку и упала лицом в столешницу.

 — Он вернёт мне духи если найду Иванову А.П. и Иванову П.А…

 — П.Л, — поправила Люся.

 — Точно… П.Л…., — я озадаченно выпрямилась, — Я что-то уже запуталась… Иванова П.Л... П — это что? Прасковья?

 — Полина, — предположила Люся.

 — Паулина, — кокетливо дёрнула плечиком баб Мотя.

 — А у вас полное имя Матильда? — спросила я у бабули, но она как-то странно сощурилась.

 — Нет, — покачала головой, пожала плечами, состроила гримасу, — Утомили. Матильда — это мой творческий псевдоним!

 — Это каким-же вы творчеством занимаетесь? — я подозрительно сощурилась, — Люся, ты видела её документы?

 — Никогда…

 — А не вы ли А.П.? Или может… — я прижала ко рту обе руки и уставилась на баб Мотю во все глаза, — Это не вы ли… Не вы ли?..

 — Ты о чём? — расплылась в улыбке баб Мотя.

 — Как зовут вашего внука?

 — Илья, — фыркнула она. — Ты так разволновалась, тебе бы поспать, милая…

 Я кивнула. И правда… Ну какие глупости: ты и баб Мотя. Махнула рукой на кофе, на “Сверхъестественное” и пошла к себе. Мы так и не обменялись номерами, я не знала, есть ли ты в социальных сетях, разве что в “Инстаграмме”, и вообще ты вслух своих намерений толком не озвучил. Но так хотелось, чтобы написал. Или не хотелось?

 Погано было на душе, мрачно и темно. Так что хоть вой. Всё было не на месте: и сердце и мысли. Сердце неспокойно колотилось

и немели кончики пальцев. Мне казалось, что я влипла в историю. Никогда ещё не оказывалась в таких ситуациях, и вся пресловутая уверенность в себе посыпалась. Мне срочно нужна была терапия от гадких случайных случайностей, которые как снег на голову сыплются и портят настроение. И ничего же страшного, ничего особенного не произошло. Просто не повезло мне связаться (и даже толком не связалась же) с внуком босса. А босс внука ненавидит, и вообще всё как-то не пошло…

 Я тогда была почти уверена, что с утра пойду, напишу заявление и откажусь от глупых поисков духов. Потом думала, что ничего особенного не происходит и можно расслабиться и наслаждаться жизнью. Потом опять всё было плохо. Потом хорошо.

 В целом — противно.

 И проснулась под утро, ещё даже не взошло солнце, уверенная, что больше не усну.

Глава восемнадцатая. Про "Википедию"

Элви Сингер:

– Вы выглядите очень счастливой парой.

Пара:

– Да, это так.

Элви Сингер:

– Как вам это удается?

Девушка:

– Ну, я пустая, у меня нет никаких идей и со мной не о чем разговаривать.

Мужчина:

– И я абсолютно такой же.

("Энни Холл" реж. Вуди Аллен)

Мокрый снег сваливался в несуразные шапки на козырьках подъездов, копился на обочинах, в чёртовы сугробы, и убивал моё настроение. Даже фонарики-гирлянды ситуацию не исправляли, потому было решено, что квартира нуждается в полноценной ёлке. Мы придумали это с Люсей утром, когда она выползла ко мне, уже четыре часа как бодрствующей.

 — А школа? — хитро сощурилась я, но Люся пожала плечами так, будто я говорила очевидные глупости.

 — Не будь занудой у меня больничный.

 Она даже не стала слушать моего ответа, а он должен был быть суровым. Этот ребёнок просто развернулся и ушёл умываться.

 Браво! Она даже уроки не делала, игнорируя все мои слова. Единственное, что спасало “от болезни” — это “Сверхъестественное”.

 Я взялась за приготовление горького грейпфрутового сока для “болезной”, когда ты позвонил. И я не имела понятия откуда у тебя мой номер телефона.

 — Да? — я говорила осторожно, на тот момент ещё не знала, кто позвонил.

 — Привет, — всё, ты идентифицирован, моё сердце произвело анализ ощущений в организме, пришло к выводу, что мы взволнованы, и запустило режим “аритмия”.

 — Привет.

 — Узнала? — ты улыбался. И в самое ухо это звучало ещё интимнее, чем вживую.

 Всегда так, первый разговор по телефону — это необычно. Как будто в твой личный гаджет пробрался новый жилец. Я прокашлялась и стала активно кивать, но вовремя сообразила, что ты этого не увидишь.