Принцип 8

Неделько Григорий Андреевич

У судьбы же на его счёт имелись совсем другие планы.

3/5

Ёжик вышел на крыльцо и, с удовольствием отметив, что жаркий день сменился прохладным вечером, спустился по горделиво выпятившей ступеньки лестнице. Надел рабочую обувь (измызганные, «дачные» кроссовки), прислушиваясь к тому, что творится на улице. А там правила бал невесомая тень, которая стелилась по утомлённой погодными причудами земле благодаря заполонившим синеву неба пушистым барашкам. Безветрие молчаливо подыгрывало симфонии «Успокоение». Окружающий мир добродушно улыбался – если не считать Ведро. Завидев утыканную иголками фигуру, сосед сразу же перестал лениво подстригать пионы, бросил секатор и поспешил удалиться в дом. Апартаменты выдра отличались от ежиных: внутри – более узкими комнатами, наличием второго этажа, покатой крышей; снаружи – безвкусными занавесками, пылью и неприбранностью.

«Метеорологи редко попадают в яблочко, но, когда промахиваются в пользу граждан, ругаться никто не станет».

Занятый такими мыслями, Ёжик с плоскорезом наперевес двинулся к грядке. Напомнив колорадским жукам, что договор насчёт картошки касался лишь первого ряда растений, и подождав, когда полосатые насекомые переберутся на выделенную им территорию, лопоухий занялся окучкой.

Работа спорилась. Картофель колосился, плоскорез справлялся с обязанностями на ура, температура не выкидывала фортеля, солнце клонилось к закату… а затем началось это. Вернее, возобновилось. Шуму, далёкому, постепенно нарастающему, похожему на пчелиное жужжание, на сей раз потребовалось минимум времени, чтобы заполнить сознание. Ёж уронил плоскорез, обхватил голову.

– Да что ж такое!..

Он сражался неизвестно с чем, отважно, но безуспешно: слабости-то оппонента неясны, так же как и «личность».

Громкий возглас привлёк Ведро, из приоткрытой двери выглянула топорщившаяся усами мордочка-карандаш.

Жужжание поутихло. Ёжик подналёг, намереваясь провести нокаут, – и звук вырос до грохочущих громом децибелов! Будто до отказа вывернули ручку музыкального центра.

– Мамочка… – вырвалось непроизвольно.

Ведро заинтригованно следил за развитием событий.

Жужжащая помеха в разуме снизила уровень громкости. Стараясь не задумываться, насколько это глупо, Ёжик без особой надежды обратился к шумливому гостю:

– Уважаемый, не мешайте, пожалуйста, огород возделывать.

Щёлк. Регулятор переместили в положение «Выкл.» – звук пропал.

– М-м? – оторопело произнёс иглокожий. – Он… послушался?

Впечатлённый Ведро поскрёб макушку, силясь вникнуть в происходящее.

– Спасибо. – Поблагодарив непонятно кого, Ёжик снова взял в лапы плоскорез.

Тут выдр не выдержал – слетел по лестнице, подбежал к вежливому, подозрительно себя ведущему страдальцу, вполголоса осведомился:

– Друг, ты как?

Благодетель картошки, не оборачиваясь, выставил вверх большой палец. Сомнения Ведра возросли.

– Что с ним? – шёпотом поинтересовался он у колорадских жуков.

Главный в популяции, пятисантиметровый верзила, выразительно покрутил лапкой у места, заменявшего висок.

– Угу. – Украдкой кивнув, носастый дотронулся до колючек, чтобы привлечь внимание Ежа.

– М? – с видом полнейшей невозмутимости отреагировал тот.

– Пойдём-ка чайку хлебнём, – пригласил Ведро.

– Нет, – отказался Ёжик, – трудиться надо.

– Потом поработаешь: нужно передохнуть, пообщаться. Чаёк опять-таки.

– Попозже, ага? Да и чёрный я всё равно пью крепче, чем ты.

Выдр поборол неотступную всеохватывающую бережливость, которую знакомые почему-то называли жадностью, и выдал скороговоркой, дабы не передумать:

– А если целую ложку?.. В гранулах, не пакетиках?.. С горкой, – последнее он едва ли не процедил.

– Зачем же разоряться. Вот целую чашку, а не треть, как обычно, я бы выпил.

Раздался зубовный скрежет.

– А? – внёс ясность Ёжик.

– Хе-хе. – Ведро изобразил улыбку в пол-лица. – Ладно. Целую так целую. Пойдём уже!

Он выхватил плоскорез, убрал за спину и повлёк к двухэтажной «квартире» охочего до чужого добра соседа, покуда тот не очухался. Инструмент незаметно кинул за куст крыжовника, росший сбоку от фасада здания.

Ведро не обманул: налил пузатую чашку до краев и поставил рядом вазочку с земляничным печеньем, чем ввёл Ёжика в ступор.

– Это мне? – не поверил приглашённый.

– Кушай-кушай, не стесняйся.

Конечно, сознавать, что тебя объедают в твоём же доме, – невелико удовольствие. С другой стороны, радовала забывчивость гостя: о вчерашнем экстремальном походе ни слова. Не прекращая улыбаться, выдр вынул из холодильника баночку с вареньем из красной смородины, водрузил на стол. А когда «жертва» увлеклась трапезой, прервал молчание:

– Ну не тяни, выкладывай, что стряслось. Я ж за тебя волнуюсь, ночей, можно сказать, не сплю! Слышал твой диалог с этим… с кем, кстати?

– Понятия не имею, – честно признался Ёж. – Но, полагаю, с кем-то нематериальным.

– Ась? Мате-что?

– Я про звук, – пояснил зависшему, словно компьютер, приятелю. – Про очень… требовательный звук.

– Гм.

– Потому и не хотел говорить.

– Нет-нет, продолжай, не стесняйся.

И Ёжик, забыв о чае с печеньем, пересказал, как угодил в грозу, сражался со стихией, потерпел поражение весьма болезненным способом – шибанувшись с разгону о ствол дуба, – но перед этим услышал звук.

– Непонятный, громкий, – описывал приключенец, – музыкальный, что ли…

– Типа воя трубы?

– Возможно… в целом. Хотя – другой. Жужжащий.

– Помнишь, у меня газонокосилка на прошлой неделе сломалась?

– Ну.

– Такой?

– Не-а. – Ёжик замотал круглой головой. – Скорее, пчёлами жужжащий. Либо помехами сломанного телевизора, только без искусственности.

Ведро почесал затылок.

– М-да. Боюсь, не смогу помочь, – признался он.

Понимающий вздох.