Принцип бумеранга
Шрифт:
В институте МВД РФ, на заочном отделении, где Киреев в отличники не стремился, но учился лучше, чем среднестатистически, как об оценке «удовлетворительно»любил говорить препод по гражданскому праву, была забавная преподаватель криминалистики. Отпахав в районном следствии лет тридцать, она при каждом удобном случае любила повторять слушателям:
– Успех работы по любому уголовному делу зависит от того, насколько правильно и дотошно будет собран первоначальный материал проверки по сообщению о преступлении. Статистика уверяет, наибольший процент совершённых преступлений раскрывается по горячим следам. А это что значит? Правильно, друзья мои, следователи, оперативники и криминалисты, это значит, всё в ваших руках. И помните, не раскрываемых преступлений не бывает. Бывают ленивые, торопливые и невнимательные сотрудники в дежурных следственно-оперативных группах, невидящие, что происходит у них под носом. И из-за таких работничков их коллегам, которые уже утром примут к производству новое дело, необходимо догонять вчерашний день. Они вынуждены заново проводить все мероприятия, которые должен был провести дежурный следователь или опер, переопрашивать очевидцев, выезжать на место происшествия в поисках улик, которые уже могут быть утрачены. Словом, все вы из-за таких ваших коллег вынуждены бездарно тратить самое драгоценное, что есть в нашей работе, – время. Да, друзья мои, время. Чем больше времени пройдёт, тем меньше шансов на удачное завершение дела. Я знаю, что вы на это скажете. Да, бывает, что неожиданно поступает информация по двадцатилетнему делу, и вот уже удачное раскрытие преступления прошлых лет, что статистика тоже учитывает, и это тоже идет плюсом в ваши послужные списки, друзья мои, но это редкость. А вот плачевная ежедневность как раз в том, что из-за нерадивого дежурного коллеги, который уже сладко спит дома, вам всем приходится по десять раз переделывать одно и тоже. Динамики расследования нет, топчетесь на одном месте, как щенки – однодневки и терпите, пока ваши бесценные нервы на кулак вашего начальника наматываются. Но может быть и по-другому. Да – да, может. Ибо улики изначально есть всегда. Это аксиома. Тщательно спланированные преступления – кино. Кто не согласен, поднимите руки и ответьте, сколько заказных убийств раскрыли?
Никто не шелохнулся, и преподаватель увлечённо продолжала:
– И мы с вами знаем, друзья мои, что абсолютное большинство преступлений, даже так или иначе спланированных, носят спонтанный характер. Спросите любого грабителя, знал ли он о том, что совершит преступление за пять минут до того. Не знал. Да, он вышел на улицу именно с целью ограбить, даже занял позицию у аптеки или у магазина, присматривая жертву, но это не говорит о том, что он знал, что точно ограбит. Он мог никого и не ограбить, не его день. То есть, он лишь предполагал, что совершит, пускай даже с высокой долей вероятности. Но деталей, где, как, кого, и даже то, куда будет убегать, он не знал. Грабители, вообще, зачастую работают на удачу, а потому так или иначе оставляют улики на месте происшествия, которые вы обязаны найти в первые часы расследования. Это прямая задача дежурных следственно-оперативных групп. То же самое с кражами, угонами и другими видами преступлений.
Нашёлся смельчак. Возразил, вспомнив о мошенничествах. Уж разгоны каждый раз планируются тщательно, но и здесь преподаватель осталась при своём мнении, а слушатель быстро ретировался, понимая, что никому не хочется, дабы лекция в душном помещении затянулась. Заочники, и сессия – лишний отпуск в году. Учебники и тетради в пыльный шкаф съёмной комнаты в коммуналке и в ночной клуб: пиво, водочка, кальянчик, стриптиз и очередная красотка. Горячая и страстная до дрожи, но лица её через день и не вспомнишь, выискивая в другом ночном клубе новую любовь лишь на одну ночь. А сессия? Сессия сдастся. С божьей помощью. Как говорил Глеб Жеглов: «когда живые дела разбираешь, учёба легче идёт». У Киреева таких дел было в избытке, и он откровенно скучал на лекциях. К тому же неугомонная преподаватель криминалистики говорила всегда длинно, и Киреев после лекций не раз обсуждал с одногруппниками её слова. И они всякий раз приходили к единому знаменателю. Хорошо козырять безупречным знанием теории, стоя за трибуной в тёплой аудитории, да ещё с перерывом на обед. А вот её туда бы, в район. И не когда она служила, а преступлений было от силы два за сутки, и нескольких обиженных, обворованных да ограбленных, вовсе можно было отправить, куда подальше, не принимая у них заявлений по самым разным причинам. А теперь, когда сигналы о различных происшествиях сыплются оперативному дежурному, будто грибы из лукошка удачливого грибника. И с каждым таким грибом надо разбираться, – съедят или отравятся, в том смысле, что сразу раскроют или всё, очередной глухарь и вечные заслушивания по делу у руководства, напоминавшие Кирееву своей тоской прокисшее молоко. Всё об одном да потому же. Из раза в раз. И тоже взывают к совести, почему не сумели размотать по «горячим следам»? Ведь видно же из материалов дела, что проще простого было, но нет, снова умудрились сами себе затянуть петлю на шее.
А проблема, как раз в том, что пока возишься на одном месте происшествия, во все детали вникаешь, слушаешь всех, даже не имеющих существенной информации о событии, тебе ещё пять заявок прилетает. Прямо, как смски. Блям, блям. И везде люди ждут. Оперативный дежурный в трубку верещит, когда группа соизволит явиться на новое место происшествия и какой матери ради застряла на старом? Вот, как хочешь, так и вертись, хоть десять суточных дежурных групп на район создавай, было бы из кого, всё одно бестолку, везде не успеть. Народ, как с цепи сорвался, по каждому пустяку звонит на «02». Рискни не выслушать его и не отреагировать. И ни о какой дотошности говорить уже не приходится. Коллеги, кому утром начальник отпишет новый материал, куцый, сырой, поматерятся на отдежурившую группу и сами все пробелы восполнят, не треснут. Или треснут – у них, кроме нового материала, сколько ещё? По пятьдесят дел на каждого, а то и больше. И во всех нужно опросить сотни людей, провести десятки следственных и оперативно-розыскных мероприятий. Когда? И кем? В общем, не рабочая Ваша теория, товарищ преподаватель криминалистики.
И не желая и дальше оставаться белкой в колесе, Киреев, получив неожиданное приглашение в городское полицейское управление из райотдела, а ещё через месяц, в главк, не раздумывал ни секунды. Согласился даже раньше, чем закончил формулировать предложение старший опер из убойки областного управления, приехавший проверять оперативные дела, но не особо-то усердствовавший и выпивший полбанки кофе вприкуску с печением. Сдержанным ответом Киреева собеседник остался и доволен, и нет. Расписываясь в листе ознакомления с одним из многочисленных дел, он так и сказал: «Схватываешь на лету, моментально принимаешь единственно верное решение, это суперкруто, но не уметь дослушать, что тебе говорят – это зашквар».
Новый напарник Киреева, в свои сорок с гаком изо всех сил стремился говорить с молодёжью на одном языке, понимать, и чтобы они понимали его. Не получилось, и однажды ночью, несколько пьяных подростков запинали его до смерти, когда он, будучи на выходном, вышел сделать им замечание, что сильно шумят во дворе. Удостоверение не показывал и о том, что сотрудник полиции не предупреждал. Их сразу поймали, и одному впаяли реальный срок, а остальным, учитывая молодые годы, да не желая жизнь ломать, наказание было условным. Толку-то?
Заняв должность погибшего товарища, Киреев надолго остался единственным исполнителем в отделе. Начальников было много, а вкалывал он один. Нет, и начальник отдела, и заместитель того помогали новенькому, но это было, что мёртвому припарки. И очень скоро Слава пожалел, что ушёл из района. Там работы больше и сотрудников мало, но не он один, когда уже только поэтому на виду у всех и не затеряешься. Вот уж точно, подальше от начальства, поближе к кухне. Жаль, не сразу понял эту мудрость, а теперь было поздно, ибо он – лицо, приближённое к императору, что звучит великолепно и можно бы позавидовать, но не говорит, что с него с первого император голову и снимет, коли чего не так. Так во все времена было, а потому каждый должен оставаться на своём месте. И Вячеслав Николаевич чувствовал, что то, чем он занимается, не его, да отступать было не куда, терять главковский оклад не хотелось. Ипотека, дорогая тачка в кредит.
Зато Олег Рассказов, судя по всему, был там, где ему и должно. Молодец, ничего не скажешь. Дело своё знает. Киреев перечитав его справку, подшил её в толстенную папку – накопитель по всем дежурным суткам. Таких папок было несколько, и в них навсегда были забыты справки даже семи, а то и восьмилетней давности. Мало ли, пригодятся. Начальник полиции в области – один, а полицейских самых разных подразделений уйма, и помнить наизусть дела каждого, с катушек слетишь. Поэтому справочки о проделанной работе пусть лежат. Есть да пить, как говорится, не просят, а пользу временно исполняющему обязанности начальника убойного отдела принести могут, когда он не будет готов подробно ответить на неожиданной вопрос руководства: «А помнишь? И что там? Чего наработали? Через двадцать минут обзорную справку мне на стол».
Хотя, иной раз Киреев всерьёз подумывал, что папа – точно робот. Генерал раньше всех приходил на службу, позже всех уходил, и абсолютно всё про всех знал и помнил. Понять, как шестидесятилетнему человеку это удавалось, Вячеслав Николаевич Киреев, и с отделом-то справлявшийся не важно, понять был не в состоянии.
Эх, людей в отдел побольше бы, тогда бы Киреев наладил работу. А то, что за безобразие? Пять отделений в подчинении: по раскрытию квалифицированных убийств, по раскрытию преступлений против половой неприкосновенности, по раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений прошлых лет, по раскрытию преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, а людей у Вячеслава Николаевича по пальцам сосчитать – девять человек, не считая его. И заместителя нет. Всё самому приходится делать. На квалифицированных убийствах, вообще, один Боря Буке остался. Сам себе начальник, сам себе подчинённый. На три года моложе его, Киреева. Что может? Ничего, кроме как гонор свой показывать. Раньше в главках мужики сорокалетние работали, умудрённые опытом оперативной работы, раскрывшие в лихих девяностых ни одно тяжкое преступление. А теперь? Пацанва. К последним Киреев, не смотря на свой возраст, себя не относил. Совсем уж откровенно глупых юнцов временно исполняющими обязанности не назначают. Бориса же не назначили, хоть и подаёт надежды. И Василия Колотова из отделения по стволам тоже не назначили, а он на год старше Славы, и работает в главке дольше. Впрочем, Колотов сам отказался от такой чести, – ему опером проще, спрос меньше. Так ещё сотрудники в отделе есть, а назначили его, Киреева. Значит, не мальчик уже, но муж.
В дверь робко постучали, и в кабинете сразу возник Буке.
– А ты чего тут, Николаич? Ты же после суток?
– Короче, совещание было по нераскрытым прошлых лет. Был бы у меня заместитель, его бы отправил, а так самому приходится. Реально чуть не уснул там, да папа так блажил, всех святых вспоминал, что и глазом моргнуть было страшно.
– Аа, – многозначительно протянул Борис. – А я думал, ты уж ушёл.
– Короче, зачем стучал, если думал? – ухмыльнулся Киреев.
– Ну, так, на всякий пожарный, – нисколько не смутился подчинённый. – А вдруг ты здесь ещё. Плох тот опер, который не проверяет, а потом не перепроверяет.