Принцип карате
Шрифт:
— Ясно, — холодно сказал Колпаков. — Спасибо за отзывчивость.
Когда он пересказал разговор Писаревскому, тот опять благодушно посмеялся.
— Поработай немного над устранением замечаний, чтобы не упрекнули, будто не прислушиваешься, выжди пару месяцев, обзаведись справкой об использовании результатов исследования на крупном производстве. Что получается? С одной стороны, трудолюбие, послушание, внедрение в практику, с другой — придирки, академические амбиции, излишнее теоретизирование, отрыв от реальности.
Писаревский сиял,
— Такова будет объективная картинка конфликта, и мотивы без труда определятся: борьба старого, рутинного с новым, прогрессивным. Кого поддержит партком, ректорат, на чьей стороне окажется общественное мнение, даже если его специально не подготавливать?
Да, в этой сфере он был непревзойденным мастером!
— Мне вовсе не хочется начинать научную карьеру с разбирательств в общественных организациях.
— Гончаров с Дроновым — умные люди, они никогда не пойдут на конфликт, поверь моему опыту. И потом, какой же ты боец, если избегаешь схватки?
Толстяк похлопал Геннадия по плечу, попросил принять в секцию «одного хорошенького паренька», призвал не расстраиваться и не делать глупостей. Под глупостями он имел в виду оставление поста председателя федерации: возможности Колпакова гений интриги умело использовал в своих сложных взаиморасчетах с окружающими.
Колпаков считал себя самостоятельным человеком, но мнения окружающих, тем более близких людей, оказывали на него влияние. И он решил остаться.
«Если не выгонят с треском, — подумал он. — Гришка, подонок, на всех углах трубит про несправедливость: рядовых тренеров, мол, дисквалифицировали, а председатель процветает, хотя тоже грешен…»
Ближайшее заседание федерации посвящалось нарушениям правил тренировок по карате. С сообщением выступал Крылов.
— В последнее время установлены случаи незаконного обогащения отдельных лиц, использующих интерес к новому виду спорта.
Колпаков напрягся. Впрочем, внешне это никак не проявлялось: он умел великолепно владеть собой.
— Некоторые «тренеры», — интонацией капитан выделил кавычки, — получали до нескольких тысяч рублей в месяц.
Присутствующие ахнули. Колпакову стало спокойней — на фоне подобных масштабов он неразличим. Кто же ухитрялся так дурить простаков?
— К ним предъявлены судебные иски о взыскании незаконно полученных сумм в доход государства, приняты меры общественного воздействия, двух инструкторов дисквалифицировали. Но корысть — только одна сторона медали.
Крылов поставил на полированный стол раздутый, тяжело звякнувший портфель, откинул крышку и начал выкладывать предметы, знакомые присутствующим в основном по картинкам. Разнообразные нунчаки: из дерева, гетинакса, пластмассы, на короткой цепочке, отрезке ремешка, шарнире…
Короткие заостренные, иезуитского вида метательные палочки…
Блестящую полированной сталью когтей «тигровую лапу»…
Грубые ножи с веревочными стабилизаторами…
— За незаконное изготовление и ношение холодного оружия привлечены к ответственности четверо, изъято более двадцати единиц подобных штук. — Крылов прихлопнул горку зловещих, каких-то чуждых здесь предметов. — Осужденный год назад Слямим за отдельную плату обучал метанию ножей. Известный вам Габаев пытался создать для себя отряд телохранителей и по ночам учил их смертельным ударам…
«Так вот чем он занимался на поздних тренировках! Ну и гад», — зло подумал Колпаков.
— В городе участились случаи хулиганских нападений с целью отработки приемов карате…
— Так нельзя, — с места сказал Окладов, глаза его яростно блестели. — Если хулиган ударил кого-то ногой, то при чем здесь карате? Разве раньше подобного не случалось? Настоящий спортсмен никогда не поднимет руку на слабого!
— А ногу поднимают, — с обычной суровостью пробасил Литинский. — Раз запреты сняты — бей чем и куда хочешь? Чего церемониться? Вот и бьют.
— Хулиганы были всегда!
— Верно. А теперь они получили пример для подражания. Бух ногой в живот, без всякой техники, а результат — смертельная травма!
Окладов собирался возражать, но Колпаков попросил не перебивать и предложил оперуполномоченному продолжать выступление.
— Таким образом, развитие карате отрицательно отразилось на состоянии законности в городе.
Крылов сложил экспонаты в портфель и оглядел присутствующих, как бы раздумывая, говорить что-то еще или нет.
— Вывод? — громыхнул Литинский.
— Мы считаем целесообразным прекратить популяризацию этого вида, резко ограничить число секций…
Окладов скривился как от зубной боли.
— В настоящее время рассматривается проект закона об ответственности за нарушение правил обучения карате.
— Но поймите, нельзя из-за нескольких случаев перечеркивать полезнейшее дело, — взволнованно заговорил Окладов. Страдальческая гримаса не покидала его лица. — Это совершеннейшая система физического и духовного развития! Ее надо окультурить, привить к нашим условиям! Изучать с детского сада, потом в школе…
— Прекраснодушная близорукость, — раздраженно ответил Крылов и сел.
— Может быть, Николай, ты предложишь раскармливать молодых людей до ста пятидесяти килограммов и выпускать в круг — кто кого вытеснит за черту? Ведь борьба сумо, по-твоему, тоже полезна, — вмешался Серебренников.
— Это другое… Но карате… Развитие тела, познание себя, воспитание воли… — Окладов мучился от непонимания окружающих.
— Убежденность, конечно, хорошее качество, — продолжил Серебренников. — Но нас тревожит, что комсомольцы, да и несоюзная молодежь пытаются часами просиживать в трансе, добиваясь какого-то «просветления»… — Голос Владимира стал жестким. — Нас тревожит, что они одурманиваются всякой мистической чепухой, читают кустарно размноженные трактаты по даосизму, дзен-буддизму и еще черт знает чему.