Принцип Касперского: телохранитель Интернета
Шрифт:
Касперскому и его сподвижнику Графу всю науку программирования приходилось осваивать на ходу, самостоятельно.
«Из тех людей, кто образовал компанию, профессионально никто не был обучен ни программированию, ни бизнесу, ничему. Все энтузиасты и самоучки. А Женя наиболее профильно был подготовлен, потому что он окончил факультет криптографии, и именно это дало ему, с моей точки зрения, огромное конкурентное преимущество. Именно тот опыт, который он получил в обучении, ему очень-очень пригодился и пригождается до сих пор.
Когда я работал в “ящике“, я программированию учился на кухне, по учебникам, по западным книгам. Тогда только появились первые персоналки. Все это было интересно
Программирование – это когда всегда учишься. Если ты останавливаешься, два года этим не занимаешься, оказываешься за бортом. Ну, или все с нуля. Сейчас я ребят, которые подняли мою тему, которую я вел в компании до 2005 года, уже не догоняю. Уже возраст не тот. Или постоянно учиться надо. А в начале девяностых на это уходило все время, детей я практически не видел, приходил – засыпал, утром вставал, ехал на работу. Такая была увлеченность». – Видно, что за прошедшие два десятилетия Алексей Де-Мондерик ничего не забыл. Трудно выговориться до конца, когда вспоминаешь прорывной период своей жизни.
Как-то в ожидании трамвая лунной зимней ночью на пересечении Волоколамского шоссе и улицы Панфилова Де-Мондерик задал Касперскому вопрос о цели проекта, его смысле и миссии. «Цель – лучший в мире антивирус. Граф, негодяй, не скрывал своего скепсиса», – вспоминает Евгений.
Тот же вид зимней луны, но со стороны Графа: «Однажды возвращались домой, была морозная ночь, и у нас там случился очередной прорыв, и Женька в запале говорит: “Граф, слушай, точно мы вот сделаем всех”. А я скептически: мы тут с тобой в Москве, полуголодной, разрушенной. “Все равно сделаем, – говорит. – Помяни мое слово, сделаем”. – Просто у Женьки была и есть всегда одержимость лидерства. А я человек очень жизненный, я человек баланса и реалист. Моя роль в том, чтобы Женины идеи и устремления облекать в реальность, чтобы они получали какую-то базу».
А предпосылки к тому памятному разговору действительно существовали. Все время, не переставая, в стенах детсада в Строгино велась работа над новым антивирусом, инновационным для своего времени. Выйдет он несколько позже, в конце 1992 года.
Тогда же к компании примкнул Вадим Богданов, у которого был свой антивирусный проект Anti-Ape, но вскоре он забросил его за ненадобностью. Вот как он сам скупо говорит о том выборе: «Касперский у нас гениальный. Смог все организовать, пригласил меня и Графа. Шли бы поодиночке каждый своим путем, и неизвестно, что бы в конце получилось. А так сложилась хорошая команда. Он хороший организатор, программист хороший. Не попал бы я, был бы кто-то другой».
Богданова соратники характеризуют как человека с редким даром читать шестнадцатеричный код программы. «У него даже, по-моему, высшего образования не было. Я в жизни видел только двух людей, которые могли читать шестнадцатеричный код, то есть смотреть распечатку и просто вот как байку читать. Файл открывают, и не буквами, а в шестнадцатеричном коде. Он мог смотреть, чего делает программа с шестнадцатеричными кодами. Уникальное качество», – вспоминает Де-Мондерик.
Вспомните зеленые цифровые символы, бегущие по экранам в фильме «Матрица», и как один из героев, проглядывая бегущие столбцы цифр, рассказывал о виртуальных людях, изображаемых этими знаками; вот таким примерно свойством обладает Вадим Богданов.
«Я когда взял Графа и Вадика, когда нас трое стало, поставил задачу: мы должны сделать лучший в мире продукт. Я сразу держал в голове, что не только российский, что будем работать и на зарубежных рынках. Громкого слова “рынок” я тогда еще не знал, но у меня было в самосознании, что это не только для России, это для всего мира тоже. То есть с самого начала, – резюмирует содержание “детсадовского периода” Касперский. –
Глава 4
Открытие героя
Тем временем мировой рынок антивирусов активно развивался, появились такие монстры индустрии, как McAfee, Dr Solomon и Symantec. Россия же стояла несколько особняком от мировых тенденций. Самая популярная в России антивирусная программа на тот период – Aidstest, ее доля на рынке превышала 90%, но и она продавалась плохо в абсолютных цифрах. Для Касперского завоевать место под солнцем было непросто: уже в начале девяностых годов казалось, что рынок антивирусных систем поделен.
В 1992 году состоялась первая вылазка Касперского на выставку CeBIT-92, в Германию. Тогдашнему начальству удалось раздобыть для Евгения паспорт, хотя на тот момент он оставался невыездным.
CeBIT – крупнейшая в мире выставка технологий и достижений прогресса – место, где встречались потенциальные партнеры и заключались контракты.
«Впечатление от Цебита – потрясающее, он казался бесконечным. От капиталистической Западной Германии – культурный шок (второй культурный шок – по прилету обратно в Москву), – писал тогда из Ганновера Касперский в специальном репортаже для журнала «КомпьютерПресс» (да, была и такая веха в его истории). – Легче сказать, чего там не было представлено. Не было процессора Intel 80 586 и нормально работающего Windows 3.1. Все остальное на выставке было. От NoteBook-486 с цветным монитором до пылесосов для клавиатуры. От компьютерных фотоаппаратов, подключающихся к IBM PC (32 ч/б кадра, вместо фотопленки – микросхемы памяти, размер – с милицейскую рацию), до коробок для дискет. Короче – все. Основное впечатление таково: процессор Intel 386SX вытеснил Intel 286 с западного рынка. Компьютеры класса PC-286 предлагались только на российском стенде, и мои попытки найти что-нибудь меньшее, чем 386SX, ни к чему не привели… Напрашивается вывод, что скоро практически всем разработчикам придется отказываться от стандарта де-факто – PC-286 + 1 MВ памяти. Есть и другое впечатление – IBM-совместимые компьютеры и на западном рынке имеют гораздо большую популярность, чем другие модели.
Практически все крупные фирмы выступали собственными огромными стендами, мелкие и средние фирмы одного государства часто объединялись в один большой национальный стенд, на котором каждой фирме выделялся собственный “подстенд“. Например, рядом с российским стендом находился стенд Финляндии, США имели несколько объединенных стендов в разных павильонах, крупный стенд был у тайваньских фирм.
Так и мы: примерно половина фирм бывшего СССР выставлялась самостоятельными стендами, а другая половина – на объединенном стенде. Кстати, участие на общем “совковом” стенде – это не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Часть контактов завязывалась оттого, что кто-то приходил поглазеть на русских.
Участие же фирм России на фоне остального CeBIT’а выглядело довольно убого (очень прошу участников выставки понять меня правильно), как на объединенном стенде, так и на отдельно стоящих, которые я успел осмотреть. Причины следующие: во-первых, наш товар им (Западу) не нужен (не надо иметь лишних иллюзий на этот счет – у них там и так вечный кризис перепроизводства), а во-вторых, даже если пытаться протолкнуть этот товар “туда”, сначала нужно на наших отечественных заводах или типографиях довести хотя бы внешний вид этого товара до международных стандартов».