Принцип крекера
Шрифт:
За те несколько секунд молчания, пока Глеб Никитин пристально разглядывал ее, Джой смутилась. Сердито махнув рукой, еще сильней надвинула на глаза большую мужскую шляпу. Коричневый стетсон с кожаной полосой вокруг тульи почти полностью закрывал худенькое личико и роскошные золотистые волосы.
— Извини, я плохо переношу загар. Приходится все время делать себе тень.
— Здесь мало кто бывает, — Джой провела рукой вдоль полосы пляжа. — На этих камнях очень неудобно купаться, можно упасть, даже сильно поцарапаться о кораллы.
— Именно этим
Глеб улыбнулся.
Широкие замшевые поля качнулись.
— Глупый… Я знаю один секрет. Идем, идем!
Джой настойчиво потянула Глеба за руку.
— Вот здесь, между этими большими плитами… Видишь? Между ними в океан уходит узкая полоса песка, по ней можно спокойно дошагать до глубины. Какой бы здесь ни был прибой, эта дорожка никогда не размывается. Думаю, что об этом знаю только я…
— Теперь и я.
— А вот это — моя ванная.
Под высоким нависшим выступом плоские камни образовали неглубокую нишу, куда вода, сначала отражаясь от передовых уступов, затем опять от встречных сильных волн, доходила только слабым плеском. Тень сухой скалы накрывала спокойную поверхность.
— Вот так!
Аккуратно, придерживаясь руками за боковые выступы, Джой легла на спину на дно мелкой прозрачной воды. Блеснула зубами и озорными глазами из-под спасительной шляпы.
— Не хочешь лечь рядом?
— Рядом — хочу. Но не сейчас… Океан же!
Глеб отвернулся, расстегнул рубашку так быстро, что Джой даже не успела ничего подробно рассмотреть, снял с шеи и бережно положил на сложенную одежду две золотые цепочки. С наслаждением глубоко вдохнул, подняв к небу руки.
Любой, увидевший в эту минуту тело Глеба Никитина, не поверил бы, что он совсем недавно прилетел из далекой заснеженной страны. На прежний ровный загар за эти дни успели лечь новые красноватые тени, рельефные мускулы спины, шеи, рук блестели под солнцем.
— А ты разве не со мной?
Джой перевернулась в воде. Не отрывая взгляда от Глеба и сощурив при этом задумчивые глаза, она молча покачала головой.
Мгновенно горькая вода обожгла рот, сразу же выступили слезы, смыв первые соленые брызги…
Глеб плыл сильно, в восторге не пережидая небольшие волны, а пропуская их над головой. Постепенно подстроил дыхание, под каждым водяным валом закрывал глаза, оберегая их от соленой воды.
Он хотел добраться до рифа. Преодолеть прибойные метры было достаточно сложно, но дальше океанская волна выровнялась, пальмовый берег уже не качался перед глазами, как маятник, стала хорошо видна светлая рифовая полоска на воде впереди.
Ощущение знакомого ритма взмахов и глубокого дыхания заставило Глеба перевернуться на спину, счастливо и громко закричать. Солнце слепило глаза даже сквозь опущенные веки. И он снова мощно заработал руками.
Лодка, до этого стоявшая у рифа, заметно переместилась влево, к берегу. Глеб чертыхнулся про себя: он хотел договориться с рыбаками о покупке лангустов. Блики солнца, линия горизонта, плавная вода, прохлада охватывала все тело… Он плыл спокойно, наслаждаясь мягкой усталостью, понемногу вливающейся в руки, в ноги, в наполненную непривычно свободным воздухом грудь.
Кто-то крикнул.
Он еще раз нарушил выбранный ритм, остановился, поискал взглядом оранжевую моторку. Повертел головой, крутанулся в воде всем телом.
Лодка, высоко подняв нос, уже стояла у самого берега. Трое шли по песку.
Кричала Джой.
Есть в жизни каждого человека минуты, которые трудно забыть. Есть мгновения, которые и через короткое время невозможно вспомнить.
Ему еще ни разу не приходилось так ненавидеть медленность воды. Истома и радость прогулочного купания пропали мгновенно. С холодным бешенством Глеб рассекал волны внезапно налившимися страшной силой руками, глотая горечь брызг, не закрывая глаз и редко опуская лицо в мешавшие плыть волны.
Джой, люди, лодка…
Джой, люди…
Джой…
О каменную плиту он ударился правым коленом. Молния страшной боли пронзила пальцы, локти и виски. Глеб опустил руки и полностью ушел под воду. Это и помогло. Недостаток воздуха заставил его инстинктивно сделать еще несколько резких привычных движений.
Глеб Никитин встал, медленно выпрямился. Поднял голову. В двух шагах от него расстилалась полоса сухого песка. Немного дальше от воды стояла Джой.
Он еще раз опустился, но уже припадая на одну ногу. Опять встал. От камней, журча небольшим мотором, в океан быстро уходила лодка. На берегу остались только Джой и он. Вдвоем.
Прихрамывая и зачем-то плеща из ладоней себе в глаза, Глеб вышел из воды.
Джой молча стояла, прижимая руки к груди. Не произнесла ни слова, даже когда он нежно обнял ее. Потом внезапно и сильно зарыдала.
…Незаметно, капля за каплей, начался теплый тропический дождь. Высокие холмы на противоположной стороне бухты помутнели, океанская вода из голубой превратилась в тревожно серую, неопрятную. Горячий песок вокруг быстро намок до ломкой ребристой корочки.
— Двое из них были белые. Они шли ко мне по берегу и почему-то не поднимали с лиц маски для подводного плавания.
Губы Джой дрожали.
— Третий был совсем мальчишка, негритенок… Белая майка с узкими лямками и белый платок на голове, завязанный узлом сзади. У него в руке была острога для рифовых рыб. Когда я еще раз крикнула, и они увидали тебя то один из тех, в масках, бросил мне под ноги вот это…
Не поворачиваясь и не глядя, Джой показала рукой на что-то позади себя.
Последние редкие капли стекали в мертвые глазницы. Немного зарывшись в песок длинной нижней челюстью, в двух шагах от них лежал странный белый череп. Он был удивительно мал, редок зубами, с непропорционально большими ушными отверстиями. Из мощной лобной кости злобно лезли вверх два маленьких, размером с мизинец, рога.