Принцип крекера
Шрифт:
Король Роб обвел всех тяжелым взглядом.
— Может, все-таки Валера прячется, зная, что его ищет полиция? Что если он имел возможность читать вчерашние газеты? Там же много всякой чепухи про него журналистами понаписано… Валера знает, что полиция напрасно его обвиняет, затаился и ждет, пока они во всем разберутся…
— Он не трус!
Задрожав, Марисоль отвернулась от короля Роба.
— Девочка моя, пойми, Валера может здраво рассуждать, что если его арестуют, то полиции может и не понадобиться другая версия. Общественное мнение будет удовлетворено, маньяк пойман, сезон спасен. И сыщики будут
— Я же была вчера на «Черной Жемчужине»…
Марисоль все еще всхлипывала.
— Мне там сказали… Старший помощник капитана сказал… Они же дружили. Валера заказал тогда каюту для Кати в Европу. Парусник должен через десять дней уходить во Францию, вот Валера и хотел отправить… отправить Катю домой. Он хотел, чтобы она не просто на самолете улетела в Россию, а чтобы ей было приятно, чтобы безо всяких обид, чтобы она с кем-нибудь познакомилась еще в пути. Старший помощник мне сказал, что Валера объяснял, как с Катей ему трудно, но во всем виноват он сам…
Король Роб погладил руку девушки.
— Не обижайся на меня. Я сегодня съезжу на восток острова. Мы с Валерой там иногда ночевали в лесных хижинах, когда рыбачили на рифах. Посмотрю немного и в тех краях.
— А я сейчас поеду в тот бар, где Валери и Катя были тогда вечером. Там хозяин — мой друг…
Джой покраснела, бросила быстрый взгляд на Глеба, но, убедившись, что он не обратил на ее слова никакого внимания, немного успокоилась.
Глеб Никитин, покачивая в руке пивную банку, незаметно усмехнулся.
— Возьми с собой Марисоль — все веселее будет.
— Да-да, конечно…
Джой еще раз искоса глянула на Глеба.
Город действительно гордился и наслаждался своей независимостью. После юбилея прошло уже несколько недель, но через многие его улицы все еще были перетянуты гирлянды морских флагов, а в витринах магазинчиков продолжали красоваться разноразмерные черно-красно-желтые государственные стяги Антигуа.
Единственным местом во всем Сент-Джонсе, где туземные люди не толкались многочисленными плечами и сумками, оставался только длинный причал с гулким деревянным настилом. На значительной протяженности пирса в этот час не было видно ни одного человека, хоть и предназначен он был для сезонного обслуживания туристов.
«…Вот пришел однажды сюда паром, ушел однажды отсюда паром, прыгнул на него Валерка и уехал далеко-далеко; уехал и от замечательного острова Антигуа, и от всех своих неприятностей, покинув разом и врагов, и друзей; оставив гнить на теплой воде славную гоночную яхту «Зенит», а в местном морге — лежать в ледяном ящике когда-то любимую им Катюху…
Че-пу-ха! Чушь! Не мог он так поступить! Не мог!
Одни махом, одним поступком зачеркнуть всю свою предыдущую жизнь? Убежать, прекрасно зная, что парусный мир его никогда не простит и не примет больше к себе ни за какие деньги и даже за очень важные заслуги? Один только раз — и никогда в жизни не вступать ему больше на палубы парусных «трансатлантиков» даже простым матросом-риггером! Убежать — и забыть навсегда о пальмах горных лесов Антигуа, о бескрайних пляжах Барбуды, о короле, Марисоль, о той свободе, какую он так долго и тщательно для себя искал…
А может, Валерка не хотел, чтобы этот рай стал навсегда его тюрьмой? Может, именно такая участь для него была страшнее других несчастий и наказаний?
Осталось всего четыре неполных дня. А если у меня ничего не получится? Если я его так и не найду? Как я буду смотреть им в глаза? Людям, которые так верили Валерке и теперь, пусть и вынужденно, но верят мне, совершенно незнакомому человеку?»
…Молодой негритенок, водитель маленького маршрутного автобуса, лихо и с удовольствием крутил повороты на узких спусках с холма. Хриплое автобусное радио вовсю орало регги. Гадкий мальчишка, увидев в зеркало заднего вида, что в салон проник белый пассажир, добавил в динамики еще пару десятков децибел.
Капитан Глеб не садился на пыльные сиденья, просто держался за верхний поручень и вглядывался в лица людей на улицах, в рекламные вывески, в окна домов, изредка поглядывая и на водителя. Маленькие черные ручки, почти лапки, свободно и уверенно лежали на крохотном спортивном руле. Около мальчишки в фанерном ящичке с мелочью и билетами стояла недавно начатая бутылка темного пива.
На старте длинного пологого подъема автобус нечаянно притормозил, и Глеб на ходу соскочил с низких транспортных ступенек. Пройти оставалось всего ничего, и он, весело улыбаясь, направился к вершине холма. Шагалось Глебу легко, а впереди его ждала такая приятная встреча с Джой… Поэтому пришлось слегка огорчиться, когда совсем рядом с ним остановился огромный «Лендровер» и два высоченных парня, одновременно ловко выскочив из машины, преградили ему дорогу.
— Ты русский? Капитан Глеб?
— Я и не знал, что уже так знаменит в ваших краях…
Первый неожиданный незнакомец, по виду испанец, в тонкой белой майке на мускулистом теле и в джинсовых шортах широко открыл перед Глебом заднюю дверь.
— Садись.
— А если у меня другие планы? Тогда что?
Дубинки, оказывается, были у каждого из веселых собеседников, но у второго, огромного улыбчивого негра, из-под небрежно распахнутой рубахи выглядывала еще и рукоятка короткого револьвера.
— Вы как Ленин и Троцкий — умеете убеждать недоверчивых граждан…
Рявкая почти на каждом углу коротким гулким сигналом, «Лендровер» стремительно помчался по городским улочкам в сторону океана.
«Опять комиссар захотел со мной побаловаться убедительными разговорами? Вряд ли. Откуда в его полицейском ведомстве взяться таким грозным и конкретным парням? Это кто-то другой набивается ко мне в знакомцы. Но не думаю, что в данном случае я понравился им как мужчина…»
Легкомыслия никакого не было, в ситуации цейтнота приходилось принимать любой контакт и радоваться самой крохотной информации. Ничего неприятного с ним пока не происходило, за исключением того, что после вчерашних событий все еще хотелось пить.
За поворотом блеснула большая вода. И сразу же между пальм возник гигантский белый ангар с четкой синей надписью под самой крышей: «Nelson’s Boatbuilders Ltd.».
«Прекрасное внутреннее чувство под названием «интуиция» подсказывает мне, что этот сарайчик и есть частное судоремонтное предприятие папаши маленькой Марисоль».