Принцип револьвера. Часть 3
Шрифт:
Не переставая, грызет ощущение странной тревоги. Или предчувствия? Я сижу на тахте и меланхолично щелкаю кнопкой диктофона, вновь и вновь прокручивая последнюю запись. Моя тень рассказывает то, что известно мне - другой мир, ощущение безумия, желание проснуться... Только вот в конце... Запись оканчивается странным то ли хрипом то ли вскриком... От него пробивает морозом. Что это? Что случилось с моим дублем? Слушаю это хрип снова и снова... Множество блондинок в зеркальном коридоре повторяют мои действия.
Тихое: "Каролина!" выводит меня из транса. Оглядываюсь на голос. Артур стоит в углу комнаты. Я заслушалась и не заметила, как он вошел.
– Каролина!
– едва слышным шепотом повторяет Арт и жестом манит к себе.
Я поднимаюсь с тахты, опускаю диктофон в сумочку и иду к Артуру. Откуда здесь темный коридор? Потайная дверь? Как в родовых замках? Наверное - почему бы нет? Странный коридор, какие-то темные портьеры, ковер на полу, слабый неверный свет... Камин? Свеча? Фигура Артура сливается с темнотой.
– Иди, Каролина...
– доносится словно издалека.
Я не вижу Артура, он исчез, наверное, свернул за одну из занавесок. Беспомощно озираюсь... Что-то тускло-металлическое мелькает на ковре у моих ног. Наклоняюсь и поднимаю обломки офицерского жетона. В лицо дует ледяной ветер.
"Арт?!" - беспомощная мысль, пальца сжимают пластинки жетона, ледяные и мокрые на ощупь.
– Ааарт...
– жалобно зову я, сейчас мне страшно до дрожи в коленях.
Сзади что-то бьется и звенит, осыпаются осколки. Подпрыгиваю, поворачиваясь к двери и... С ужасом отшатываюсь! В дверном проеме ревет стена пламени. Дым прерывает мой вскрик. Я кашляю, закрываю рот и нос рукавом... Из глаз текут слезы, в лицо пышет жаром, но двигаться нет сил. Я как завороженная смотрю на огненные занавески и превратившуюся в костер тахту на которой я только что сидела.
"Господи, что это?! Пожар?! Откуда?! И где Артур? А Элинка?" - коридор наполняется голосами.
Меня крепко хватают за руку и знакомый голос кричит в ухо:
– Идем!!!
– Арт вернулся, тащит меня за руку, прочь из задымленного коридора. Элька уже на улице. Где-то ревут сирены, вокруг испуганные лица.
– Что там?
– в глазах у сестренки слезы, яркий макияж потек и она напоминает испуганного енота.
Вместо ответа кашляю, меня колотит и мир застилает пелена слез.
– Все в порядке, - отрывисто говорит Арт, - какая-то мразь "зажигалку" бросила в окно.
И еще раз повторяет, может себя успокаивает:
– Все в порядке!
И уже командует:
– Элина в машину, Каролина ты тоже. Нат отвезет вас домой. И... Не высовывайтесь из квартиры!
"Арт... В костюме..." - это единственная мысль, которая остается мне, когда я отхожу от шока и вижу Артура.
Запачканная сажей рубашка, пиджак он сбросил прямо на асфальт.
"Арт в костюме, не в камуфляже... в костюме..." - а ладонь сжимает призрак офицерского жетона.
Жетона, которого не может быть в этой реальности.
***
Ненавижу ждать! В подъезде прохладно, но на лбу выступает липкий пот. Самое неудобное, что ладонь, сжимающая рукоять револьвера тоже становится влажной. Я просчитываю: вот распахивается дверь, на меня бросаются... Успею я выстрелить сквозь карман? Даже если успею, то... Кто сказал, что пресловутые "они" уже не отрезали дорогу к отступлению и не ждут меня на выходе из парадного? И зачем бросаться? Можно по-быстрому обработать девчонку, она откроет дверь, я
"Почему она так долго? Сколько прошло времени?" - усилием воли гоню подступающую панику, но ноги сами делают шаг от двери, потом другой.
"Уходить!" - приходит решение.
"А как же Санни?" - отрезвляет мысль.
Бросить? Но ведь если там засада, то она на меня, а значит... А ничего не значит! Аккуратно достаю револьвер, старательно восстанавливаю дыхание - нужно прогнать лишние эмоции. Так... Дверь на себя... Упасть вовнутрь...
"Свет", - напоминаю сам себе, - "нужно разбить лампочку, чтобы силуэт..."
Додумать мне не дают - дверь в квартиру медленно открывается, мой палец напрягается на спуске револьвера. Ну?!
За дверью стоит Санни. Всматриваюсь в ее личико, напряженное конечно, но, наверное, сам я выгляжу не лучше, потому что девушка тут же спрашивает:
– Я долго, да?
– и добавляет будто извиняясь:
– Я поняла, что нужно было осмотреть квартиру, да?
Я гляжу на прихожую почти незнакомой квартирки, тускло освещенную грязноватого вида бра. Нет, я уже понимаю, что в квартире пусто. Только встречаться глазами с Санни не хочу - мне стыдно. Хочется сказать ей: "Прости, я урод, Санни!", жаль, что слова совсем ничего не значат в таких ситуациях. И в этот момент приходит понимание, что девочка знала, что я использовал ее как пешку в опасной игре... Знала и пошла?
"Почему?" - мне не хочется давать себе ответ на этот вопрос, и я зачем-то глупо спрашиваю:
– Все чисто?
Все-таки слова имеют значение - они нужны, чтобы разгонять страшную, а сейчас еще и стыдную тишину. Санни едва заметно улыбается и, дернув худеньким плечиком, шутит:
– Да я бы не сказала, все перевернули, наследили! Вот гады!
Она еще шире открывает двери в коридор, как будто понимает, что я только что пережил очередной приступ уродской трусости. Ну что же в квартире чисто. Впрочем, это ничего не значит, засада может быть где-то рядом, или нас могут взять на выходе, или... Слишком много разных "или", а выбора все равно особого нет - нужно как-то действовать, с чего-то начинать.
"Вот и начнем!" - бодро говорю я себе.
В любом случае задерживаться в квартире не стоит, но и без этого визита не было не обойтись, я все делал верно, может быть и Санни поэтому пошла на риск, только вот... Оказалась смелее меня.
Удивительно, как много мыслей успевает пронестись в голове за несколько мгновений. Казалось бы прожито всего - два шага внутрь квартирки, а мыслей передумано...
Я слышу, как Санни начинает закрывать дверь за моей спиной. В этом мире они все так же уютно скрипят. Неожиданно за спиной грохает. Крутнувшись на каблуке, резко оборачиваюсь, готовый стрелять. Правда, открывшаяся картина меня успокаивает: соседняя дверь распахнута, на площадке стоит сосед, а у его ног примостилось мусорное ведро. Похоже, он его то ли поставил слишком громко, то ли просто выронил из рук. С ним и не такое бывает, небось навечерялся уже как обычно. Киваю ему.