Принцип револьвера. Часть 3
Шрифт:
– ...да сколько раз повторять можно? Здесь он, - узнаю голос соседа, - только с бабой другой. Ну со старой своей... Нет, ничего... Да, сделаю. Да...
"Ах ты, сука!" - кусочки мозаики становятся на место... вот как нас нашли!
Что может быть проще? Что-то темное поднимается внутри, в животе становится холодно, но решение уже принято. Когда я прохожу мимо нашей комнатки, спокойно командую Санни:
– То, что успела собрать, в сумку забирай, остальное к черту! Выметайся и жди меня возле подъезда. Увидишь
Ответные слова Санни обрывает захлопнутая мной дверь.
Соседский замок вылетает со второго удара. "Курс молодого кадета", некогда преподанный мне Питом, не прошел даром. Пускай на ногах сейчас легкие кроссовки, а не надежные армейские башмаки, но хлипкая дверца послушно распахивается после второго удара. Мир становится похожим на калейдоскоп: отдельные, но предельно яркие кусочки, складывающиеся в мозаику ненависти. Слезы в глазах насмерть перепуганного щуплого мужичка... Желтые прокуренные пальцы сжимающие ядовито-красный детский мобильник...
– Мика, не надо, Мика, - сосед, пятясь, отступает к стене, - Мика, только не убивай, Мика!
– Кому ты стучал, гнида?
– мой голос звучит на удивление спокойно и глухо.
– Микаааа, - голос мужичка переходит в визг.
Странно, неужели я такой страшный?
"Ах, да!" - приходит озарение вместе с кривоватой, брезгливой улыбкой, сейчас мне просто омерзителен этот маленький, визжащий человечек.
Я поднимаю руку с револьвером, давая ему заглянуть в зрачок револьверного ствола. Кэп когда-то цитировал древнего поэта: "И на тебя посмотрит Вечность... из револьверного ствола..."
– Кому ты докладывал обо мне?
– спрашиваю спокойно и сообщаю:
– Соврешь, я выстрелю тебе в голову.
Сейчас я не блефую. И патрона не пожалею, уж слишком он отвратен. А может быть, он просто напоминает мне о собственной трусости? О Санни, о... Неважно, если почувствую, что он лжет, я выстрелю.
– Мика, - частит сосед, - они мне угрожали... Денег дали, сказали: "Купи телефон!", номер дали... Потом еще раз денег дали, ну когда...
Сосед обрывает свою исповедь на полуслове.
– Ну-ну, - подбадриваю я его, - когда ты нас сдал первый раз...
– Я не хотел! Они бы меня убили!
– визг переходит во всхлипы, мужичонка плачет.
– Кому ты стучал?
– жестко уточняю я.
Он смотрит на меня, снизу вверх, молча шевеля губами...
– Ну!
– прикрикиваю я.
– Я не знаю, как его зовут, а номер в телефоне, он там один, мне некому звонить, Мика ты же знаешь, я бы не стал, но они пригрозили, Мика не убивай...
– на одной ноте тянет сосед.
А я ловлю себя на мысли, что даже не помню его имени. Ну и к лучшему, зачем оно мне?
– Телефон, - приказываю я.
А когда в ладонь моей левой руки кладут цветистую коробочку, бью правой ему в висок. Револьвер оказывается неплохим кастетом - сосед валится, как сноп, срезанный жнецом. Ну что же, если ему повезло, то он остался жив.
Вниз по лестнице несусь вприпрыжку, время сейчас играет против меня. Но я успеваю. Санни с объемистой сумкой на плече, ждет меня сидя на лавочке возле подъезда.
– Быстро уходим, - сообщаю я, и, почти сдернув ее со скамеечки, увлекаю за собой прочь от дома.
Отобранный у соседа попугаистый телефон непривычно оттягивает карман. Смешно, к весу "Добермана" я уже привык, а этот пустячок ощущаю. Странные мы существа, люди.
– Что случилось, Мика?
– тихонько спрашивает Санни.
– Сосед нас сдал, сейчас приедут... еще бы чуть-чуть и...
Санни больше ничего не спрашивает, только на мгновение ловит мою ладонь своей. Я машинально беру то, что она вложила мне в руку.
– Что это?
– на секунду замедлив шаг, спрашиваю я.
– Ключ, - сообщает девушка, - подхожу я к шкафу, курточку взять, ну заодно повесить, кое-что, чтобы по полу не валялось. Ну повесила, захлопываю шкаф...
"А Санни аккуратистка", - думаю я, прислушиваясь к стуку ее каблучков.
– ...а ключ в дверце, он не от нашего шкафа, - продолжает Санни, - похож, но другой, такими ячейки в автоматических камерах хранения запирают. А что он делает в нашем шкафу?
Кстати подворачивается фонарь, и я разглядываю ключик. Действительно, обычный ключ от камеры хранения, на нем выбита надпись: "N6219". Неужели это и есть искомая зацепка.
Не так далеко визжат тормоза, может быть, это приехали веселые спортсмены, а, может быть, и нет. Но... Этот звук наводит меня на еще одну мысль. Я достаю мобильник и нажимаю на единицу, сосед говорил, что в памяти только один номер. Я подношу телефон к уху и жду. Слушаю глухой тональник сигнала вызова, и до меня доходит, что сказать-то мне нечего... Впрочем, говорить мне и не нужно, нужно узнать, что с Каролинкой. Мысли, которые я тщательно отгонял весь день, накрывают меня темным потоком. О том, что уже могли сделать с Каролиной те ублюдки из сауны, вернее не те, тех уже нет, но какие-нибудь другие - думать страшно. А бояться мне нельзя, мне действовать надо, а значит, нужно запретить себе думать о плохом.
На телефоне наверняка сидит диспетчер или как он там называется?
"Попугай", - всплывает словечко.
Странно, почему я так в этом уверен и откуда я знаю такие вещи, вроде никогда не сталкивался... Из полицейских боевиков? Из рассказов друзей? Не помню. Просто знаю и все. Когда в трубке щелкает и раздается хрипловатое: "Слушаю", говорю:
– Вашего стукачка на Соергартене я убрал. Если Тигерина что-то интересует, пусть перезвонит на этот номер. Сам.
– Это кто?
– кажется, на том конце линии растерялись.