Принимающий удар
Шрифт:
Харлан обещал вытащить меня, но пока что я все еще здесь, в окружении парней, которые хотят побеждать в этом городе — ради этого города.
Поднимается рука. Новичок.
— Мы справимся с ними. Они будут помнить о нас до конца жизни.
Майлз кричит и бьет кулаком Новичка.
— Уэйд, — кричит тренер, и все головы поворачиваются ко мне. — Ты много раз играл с «Ютой». Есть какие-нибудь рекомендации?
— Я смогу обойти их защитников. Центр на шаг медленнее.
— А что насчет остальной
Я делаю паузу.
— Не могу ничего сказать.
Позже, когда я выхожу из зала, тренер хватает меня.
— Мне нужно, чтобы ты вырос наконец. Ты привык играть только за себя, но взрослые игроки играют за всю команду.
Я качаю головой.
— Следующий этап моего взросления — это держать трофей лучшего игрока в финале.
Он ругается.
— Ты не доберешься туда без четырех других парней. В этой игре не только звезды, Уэйд. Кто-то должен взять на себя ответственность за команду.
— Это твоя работа, старина.
— А что будет, когда меня не станет?
Усмехаюсь я.
— Ты переживешь всех нас в этой лиге.
После тренеровки, мои мышцы напряглись, а легкие горели. Я беру полотенце и вытираюсь, наблюдая за тем, как Новичок делает выпады по всему залу.
Я никогда не стану лидером, который нужен тренеру. Я слишком сосредоточен на своей собственной игре.
Но в молодом парне, надрывающем задницу на другой стороне площадки, я вижу частичку себя.
— Против него твой прием не сработает, — говорю я Новичку, называя одного из защитников команды соперника. — Он не даст тебе и шанса. Лучшее, что ты можешь сделать, это попытаться переключиться на четверку или пятерку.
Его брови поднимаются, дыхание сбивается, когда он повторяет движение.
— Думаешь, я не справлюсь с ним?
Неважно, что думаю я, важно, что думает Новичок. Что он намерен делать. А в его глазах неуверенность.
Может, я и не знаю, как исправить ситуацию с Новой, но это я могу исправить.
— Ставлю пять тысяч, что он тебя сделает, — говорю я.
Новичок ухмыляется, не обращая внимания на мои усилия.
— Я тебе это докажу.
?
НОВА
Нет лучшего компаньона для рисования, чем Лиззо. Она — лучший друг, о котором я даже не подозревала, что нуждаюсь.
Пока она играла в моих наушниках, я дважды нарисовала линию горизонта. Это та часть стены, которая будет самой величественной, но и самой простой. Отдельные компоненты неодушевлены — у зданий нет души, пока они не заполнены людьми, — в то время как с другими частями фрески будет сложнее разобраться. Недостаточно, чтобы мазки были точными. Они должны казаться живыми.
Столкнувшись с Клэем на вечеринке Хлои, я испытала сильные эмоции.
Мне
Жарко от гнева. Не от возбуждения.
Я поклялась, что не буду возбуждаться от него. Это было частью сделки, которую я заключила с собой, когда подожгла его майку.
Больше никаких фантазий о Клэйтоне Уэйде.
Не планировала рассказывать ему, как сильно он меня обидел, но на его лице мелькнули шок и сожаление, когда я это сделала.
Ну, я с этим смирилась. Клэй привык получать то, что хочет, когда хочет, и так же быстро отбрасывать это в сторону.
В течение последней недели я каждое утро пораньше работала над горизонтом, который станет основой для первой части фрески. Приятно ощущать прогресс.
Я снимаю наушники и опускаюсь на пол, чтобы передохнуть, когда слышу свое имя.
— Нова.
Я поворачиваюсь, вытирая лоб.
— Здравствуйте, мистер Паркер.
— Джеймс, — говорит он. — Как там моя стена? Мне нужна фотография, чтобы показать заинтересованным сторонам.
— Скоро, — говорю я.
Джеймс смотрит на часы, а затем снова встречает мой взгляд с улыбкой.
— К пяти успеешь?
У меня сводит живот, когда понимаю, как быстро придется закончить работу, чтобы она была презентабельной для фотографии.
Его тон намекает на то, что если я не закончу к этому времени, то это повлечет за собой последствия для меня лично. Я прочитала бумаги так тщательно, как только могла, но кто знает, может ли он задержать мою зарплату или даже уволить и начать работу с другим художником?
— Конечно, — говорю я, стараясь звучать уверенно.
В голове крутится мысль о том, сколько еще времени понадобится, чтобы закончить этот участок фрески и при этом не испортить ничего другого.
Моя спина уже болит от сгибаний и разгибаний. Я рассеянно потираю бедро, прикидывая, что еще предстоит сделать.
Три часа спустя я все еще растягиваюсь, мои мышцы жалуются. Сколько себя помню, я ни разу не останавливалась на туалет или что-то еще.
Какого черта я обещала сделать это сегодня?
Есть одно место, которое достаточно высоко. Возможно, мне понадобится новая лестница, но компания не откликнулась на мою просьбу, и у меня нет времени искать их.
Батарейки наушников садятся, и я бросаю их в сумку у подножия лестницы. Даже Лиззо устала работать.
Я упираюсь лбом в лестницу и прижимаю ладонь к лицу.
— «Мыслитель». Это знаменитая статуя.
От голоса Клэя у меня перехватывает дыхание.
Он явно закончил тренировку, на нем верблюжий свитер «Виттон» и джинсы. Темные линии, проступающие из-под оттопыренных рукавов, заставляют меня сжимать бедра.