Приношение Гермесу
Шрифт:
Сидя вечером у себя в кабинете и угрюмо поглядывая на стопку предательских конвертов, мистер Абрахам признал неизбежное, а именно необходимость, по крайней мере, в течение ближайшего времени поддерживать неформальные дружеские отношения с Синтией, дабы предотвратить распространение нежелательных слухов в столь питательной для сплетен среде, каковой является современное академическое сообщество. «Стало быть, она астролог, – пробормотал профессор, не в силах сдержать сарказм. – Ладно, обратимся к астрологии в контексте нашей традиции». Подумав с минуту, он вывел на верхнем листе блокнота заголовок:
«Одна из основополагающих алхимических максим, древний девиз всякого герметического философа и, в определённом смысле, реферат «Изумрудной Скрижали», известна многим: Solve et Coagula. Буквальный смысл сего высказывания – «растворяй и сгущай» – имеет отчётливую химическую окраску: неудивительно, что в течение тысячелетий спагирики следовали (и следуют) данному рецепту с неизменным упорством, без устали чередуя дистилляцию, кальцинацию и растворение той субстанции, которую они выбрали в качестве своей prima materia, или же осуществляя её циркуляцию в закрытом сосуде. И всё же, эта простая операция, несмотря на её неоспоримую эффективность даже на грубо-материальном уровне, не исчерпывает значение величайшего герметического символа. Полезным подспорьем в его понимании может послужить образ, более-менее знакомый каждому: процесс закалки стали. При этом не будет лишним напомнить, что алхимическая сталь – важная субстанция Делания, металл, наиболее родственный золоту философов; однако, даже вне таких коннотаций, образ стального клинка, раскаляемого добела и затем опускаемого в холодную воду, должен хранить в
Мы живём в удивительное время, когда ложь стала хозяйкой умов и печатных изданий в такой степени, что в ней начали проявляться черты самопародии и декаданса: на одном развороте журнала теперь могут соседствовать насквозь лживая статья «светила мировой науки» о причинах всемирного потепления и гороскоп для неких «знаков зодиака», с каковыми малоуважаемым читателям предлагается себя отождествлять. И всё же, следует признать, что традиционное знание ещё пока не умерло окончательно, хотя и претерпело (в большей степени как «школа», чем как индивидуальный опыт) ряд негативных изменений. Сегодняшняя астрология, даже когда несёт на себе черты подлинной традиционной науки, по отношению ко кверенту направлена на упреждение его действий, на предотвращение возможной встречи с опасностью; современные астрологи указывают нам на колючую проволоку и минное поле, но не имеют ни малейшего намерения помочь нам их преодолеть, жеманно называя такое существование в пределах зоны, ограниченной флажками аспектов и транзитов, «гармонией с окружающим миром», хотя в традиционной парадигме нет и не может быть никакого «внешнего мира», но есть единая реальность, условно именуемая макрокосм или микрокосм в зависимости от направления взгляда. Таким образом, адепты инициатической науки, некогда преследовавшей единственно возможную инициатическую цель – освобождение человека – теперь являются слугами архонтов, понадёжнее устраивающими людей в тюремной камере астрономических планет. Корень этой метаморфозы очевидным образом заключается в переворачивании реальности, индуцированном современным «научным методом», каковой отравил всё и вся, включая редкие ростки традиционного знания, уцелевшие под напором фанатиков самой ревнивой веры – «современного научного метода». В глазах нынешних астрологов планеты астрономического неба стали источниками внешних эманаций, оказывающих физическое воздействие на человеческое существо, вместо того, чтобы в большей степени служить отражением астрологических планет внутреннего неба индивидуума, экзотерической моделью для вычисления временных циклов влияния и взаимодействия нуменов, обусловливающих анаграфический аспект индивидуального существования; и это, надо признать, вполне логично, поскольку упомянутый индивидуум в глазах новых астрологов, воспитанных в материалистической парадигме, стоит ближе к дарвиновскому потомку обезьяны, чем к существу божественной природы; для них он в гораздо большей степени объект, чем субъект – или, если быть точным, форма сознания, находящаяся на том уровне, который соответствует сознанию рассматриваемых агентов влияния, то есть небесных тел.
Конечная цель всякого пути, – будь то путь алхимии, христианского умного делания или йоги, – лежит за семью сферами астрологических планет, в том месте, где душа не знает более власти планетарных гениев, где драгоценная жемчужина обретает свой потерянный дом, где заживают раны хранителя Грааля, и соединяются две половины сломанного меча: одним словом, на седьмом небе, как мы часто говорим в быту, то есть за семью планетарными сферами, каковая область в традиционных науках более точно называется «восьмым небом», coelum octavum. Наша жизнь с того момента, когда божественная душа находит временное пристанище в животном теле, являет собой неустанную борьбу с натальной картой. Для субъекта нет и не может быть «благоприятных» и «неблагоприятных» планет, как нет благоприятных и неблагоприятных километровых столбов или заправочных станций. Всё это составляет реальность пути, и наша задача заключается в том, чтобы преодолеть его, используя доступные нам средства. Астрологические планеты – преграды, помощники и этапы пути; в алхимии им соответствуют субстанции, гуморы и режимы. Когда мы манипулируем минеральными или органическими веществами в лаборатории, то должны учитывать влияние астрологической обстановки, выбирая её в соответствии с общепринятыми астрологическими принципами благоприятствования, по причине того, что сознание минерала или растения находится на относительно низком уровне, на котором влияние астрономических тел значительно. Когда мы получаем наш Камень, даже имеющий вид порошка, сознание этой субстанции стоит гораздо выше исходных материалов, каковых не касалась рука artifex, и эффективность её лишь в малой степени зависит от влияния звёзд. В свою очередь, завершивший Делание философ – воплощение Камня – обладает высшим сознанием, кое подчиняет себе любые влияния во всех трёх мирах; указанные различия, думаю, вполне очевидны.
Картина жизни человека, заложенная в натальной карте, представляет собой аллегорию, разворачивающуюся на фоне динамической картины неба; однако ни та, ни другая визуализация не содержит самой жизни, это голая схема, планетарный механизм. Жизнь струится меж прутьев такой решётки, она обладает силой духа (поскольку и есть проявленный дух) и направляется волей субъекта. Если вертикальная индивидуальная воля, пронизывающая зодиакальную плоскость, отсутствует, если человек послушно следует механическим законам «благоприятствования», если потенциальные конфликты, заложенные в его натальной карте, реализуются по безопасному минимуму или не реализуются вовсе, а новые конфликты не возникают, такой человек, вероятно, может служить эталоном мещанской добродетели, но с инициатической точки зрения он мёртв в самом точном смысле слова, причём мёртв с рождения. Гороскоп человека, обретшего воплощение 25 декабря первого года до нашей эры в Назарете, являет собой звёздную карту выдающегося разбойника, однако реализовавшаяся в нём божественная воля кардинально изменила это предначертание, с типичной для героических сюжетов сего мира иронией оставив нетронутым лишь конец – казнь вместе со злодеями (намёк на разницу между трансмутацией и трансформацией, где первое – изменение внутренней природы при неизменности внешних признаков родовой принадлежности). Сей человек, который осуществил окончательное преобразование, преодолев человеческое и став воплощённым нуменом, говорил о себе: «Я есмь Альфа и Омега», что значит великий уравнитель (– -: «альфой» греческие строители называли прибор уровень), эталон великой горизонтали, перекладина креста. «Альфа-о-мега» служит мерилом полного растворения, nigrum nigrius nigro, совершенной смерти материи, из которой поднимается суша Земли Обетованной, философский Сульфур, чей зародыш, скрытый во тьме смолянистых вод, христиане изображали в виде рыбы, священной vesica piscis; алхимики часто следуют их примеру, а иногда ещё изображают Сульфур в виде дельфина, обвивающего якорь (что указывает на его фиксирующие свойства). Чередование огня и воды, закалка, шок субстанции рафинирует свойства тинктуры и определяет ступени продвижения вперёд. Иными словами, лишь конфликт, столкновение с архонтами, позволяет преодолевать подвластные им планетарные сферы и подниматься на небеса. «Столкновение» при этом следует понимать не как войну на уничтожение сторон, но инициатически – как приближение, отождествление (слияние) и трансценденцию. Любой благоприятный аспект или транзит не должен быть утилизирован или экзальтирован в профанных целях, для обыденных «достижений», но должен использоваться для преодоления астральных препятствий и, в конечном итоге, для экзальтации и последующей трансценденции планетного нумена. И никогда нельзя забывать, что всякая победа, всякий успешно завершённый режим, преодоление цикла огня и воды, несёт в себе испытание медными трубами, поэтому каждому последователю учения необходимо помнить, что нет победы кроме окончательной победы, так как любой взятый город в отдельности может быть в любой момент сдан».
Когда текст был дописан, взгляд мистера Абрахама вновь упал на стопку конвертов. «Выдумал себе какого-то ученика, чуть ли не наследника, а на самом деле всё это время развлекал секретаршу», – с горечью подумал он. «Сколько в жизни выдуманных, несуществующих, даже попросту недописанных персонажей. Вот мой Филалет, например. Иллюзии, иллюзии… Быть может, и я сам – чья-то выдумка? Нет никакого свободного гражданина Абрахама, есть лишь плод чьей-то фантазии, деревянный герой в убогой кукольной пьесе, а то и вовсе несколько печатных страниц, без лица и фигуры, лишь мысли да речи, – профессора передёрнуло… – Покончим с этим». Он вынул письма из конвертов, расправил их, сложил в тоненькую стопку и включил шреддер. Тут из столовой донёсся голос жены: «Тебя сегодня просто не дозваться. Ты собираешься ужинать?» Рука мистера Абрахама замерла на полдороге. «Иду, иду, мой ангел», – пробормотал он и, улыбнувшись чему-то, положил стопку листов на край стола. Затем выключил грозно жужжащий пластмассовый ящик и вышел из комнаты.
– Я узнала новый адрес Айзека, – сообщила профессору Синтия, с благодарностью принимая от него рукописные страницы. – Хотите, я отправлю ему ваши письма сегодняшней почтой?
Абрахам растерялся. Он успел уже попрощаться со своим несостоявшимся персонажем, и обретение последним реальности никак не входило в его планы.
– Хм, спасибо… У меня их нет с собой, но я принесу в понедельник.
Оставив Синтию наедине с астрологическими растворениями и коагуляциями, профессор задумчиво побрёл по коридору, пытаясь разгадать, к чему может привести такой поворот дела. «Как будет, так и будет, – решил он, – в конце концов, мои мысли достигнут адресата, а не этого ли я хотел изначально?»
После обеда в воскресенье алхимик уединился в кабинете с целью рассортировать кучу студенческих работ, скопившихся на его столе за неделю. Перебирая бумаги, он наткнулся на письма, которые следовало взять завтра с собой в университет и, как обещано, передать Синтии. Пробежав глазами знакомый текст, профессор подумал, что, вероятно, такая оптовая отправка лишает его послания поблажек эпистолярного жанра, рассеивает некий флёр недосказанности, характерный для живой переписки; подборка этих страниц напоминает обращённый в смутную даль монолог и, как таковой, требует завершения. «Мне следует закончить начатое прежде, чем оно потеряет смысл в связи с неожиданным поворотом фабулы, права на которую безраздельно принадлежат Реальности. Что, если и новый адрес ошибочный? Или все эти вопросы интересуют адресата значительно меньше, чем я себе возомнил?.. Nisi solis nobis scripsimus», [2] – неожиданно произнёс профессор вслух, словно хотел со стороны услышать сей старинный девиз, и пододвинулся к столу.
2
Пишем только для нас самих (лат.).
«Дорогой Филалет!
Поскольку, как уже было сказано, я не знаю в точности, какую именно дорогу ты выберешь и решишься ли вообще следовать путями нашей Философии, в заключение небольшого письменного экскурса, который я тебе высылаю, мне хотелось бы пояснить кое-какие основополагающие принципы нашего искусства, имеющие смысл на всех уровнях понимания, независимо от того, будешь ли ты проводить время в лаборатории, за письменным столом или на коврике для медитации.
Ты, конечно, не раз слышал о трёх алхимических субстанциях, известных как Соль, Сульфур и Меркурий, каковые термины используются алхимиками с незапамятных времён. Троица в пифагорейском смысле лежит в основе герметики и европейской алхимии – впрочем, если подходить к этому строго, нет никакой другой алхимии, поскольку все восточные версии сего пути демонстрируют вторичность и адаптированность к иноземным философским воззрениям и системам; скажем, для китайца Путь Киновари посвящён взаимодействию двух субстанций – серы и ртути, несмотря на то, что сама киноварь является солью и при этом не тождественна конечному результату Делания. Проблема Философской Соли, третьей алхимической субстанции – одна из центральных в герметизме; тогда как в восточных школах она либо не находит отражения, либо предстаёт в усечённом и искажённом виде.
Итак, обратимся к алхимической троице. Во множестве европейских алхимических трактатов говорится, что вульгарная ртуть (как бы ты не интерпретировал эту субстанцию) «мертва», она не может породить Философское Дитя, и что сера, постороннее вещество, чуждое нашему Меркурию и привнесённое извне в наш сосуд, не способна дать ничего, кроме мёртвого красного минерала – киновари, пригодной разве что для изготовления сургуча. Наша материя едина, в неё ничего не привносится и от неё ничего не отнимается, как было сказано бессчётное количество раз, и знаешь почему? Потому что это невозможно, даже если бы ты того захотел. Итак, забудем на время о трёх «химических составляющих» нашего Камня и взглянем на предмет разговора с другой стороны. Тебе, как и многим из нас, воспитанных на христианском мифе, желаем мы того или нет, в данном отношении повезло: концепция Святой Троицы и утверждение «вы – соль земли», знакомое с пелёнок, служат неплохой опорой для понимания герметических принципов, поскольку исток у этих идей один, и он лежит в земле Кем. Мы – тело Церкви, её краеугольный камень, petra, кристалл магической киновари. Мы – соль, результат внутреннего преобразования нашего Меркурия, которое происходит благодаря его двойственной природе.
Чтобы смахнуть пыль с привычных образов, оживить потерявшую остроту метафору, забудем о ртути и сере и вспомним кое-что из школьного курса химии. Возьмём одну бесцветную жидкость – раствор соляной кислоты и смешаем с другой бесцветной жидкостью – раствором гидроксида натрия, щёлочью. Смешаем их так, чтобы гидроксид-ионы щёлочи оказались нейтрализованы катионами водорода кислоты, и тогда в результате мы получим нейтральную бесцветную жидкость. Если мы проведём её мягкую дистилляцию, то у нас будут химически чистая вода в приёмнике и кристаллы поваренной соли на дне алембика. В данном преобразовании протон – агент, которым кислота «оплодотворяет» ионы щёлочи, и в этом смысле она может быть названа сульфуром, а щёлочь – меркурием. Теперь вспомним, что существует множество соединений, кои способны проявлять свойства как основания, так и кислоты в зависимости от обстоятельств; к таковым, например, относится гидроксид цинка, называемый по этой причине амфотерным основанием (от греческого , что значит «двойной»), а также парное молоко. Уподобим таким веществам наш Меркурий. Теперь понятно, что Сульфур – лишь один из аспектов этого Меркурия, его мужская, «вирильная» часть, в то время, как то, что чаще всего называют собственно меркурием, является другим его комплементарным аспектом, условно «женским» или порождающим; такова двойственная природа нашего Меркурия, по каковой причине его называют mercurius duplex. Соль всегда присутствует в его внутренних трансформациях и, благодаря наличию в ней Земли, служит тем, в чём, согласно «Изумрудной Скрижали», находит завершение единая Вещь, соединяя в себе силу верхнего и нижнего. Кроме того, именно в глубинах этой Земли следует искать наш Камень; соль есть исток и окончание Делания. Ты, скорее всего, слышал, что соль – синоним тела в алхимической триаде, а Сульфур и Меркурий суть Душа и Дух. Это, несомненно, так, и тому есть множество подтверждений в алхимической классике, написанной рукой подлинных адептов, но однозначность несвойственна алхимии, и в области понятий, представленных в классических работах, ты можешь встретить Соль под маской Сульфура, Меркурия и даже Философского Огня. Между Сульфуром и Солью очень много общего – объединённые причинно-следственной связью, они суть субстанциальная фиксированность, поэтому камень иногда отождествляют с Солью, а иногда называют Философским Сульфуром, выделяя его земляной и огненный аспекты соответственно. Кроме того, Сульфур бывает летучим и фиксированным; во втором случае его именуют sal sulphuris, или просто «солью». В случае же синонимии Соли и меркуриальных Вод подчёркивается её влажный аспект (вспомни подпись к первой фигуре Ламбспринка).
В приведённом выше примере из школьного курса химии полученная в результате операции поваренная соль с точки зрения алхимика будет отличаться от тех кристаллов, которые можно купить в бакалее, и отличие это составляет суть отличия алхимического жеста от экспериментов, проводимых в современных химических лабораториях; как ты легко можешь догадаться, оное отличие не может быть представлено в виде химической формулы – это результат жизненного опыта, пережитого материей, её биография в точном смысле слова, поскольку минералы, металлы и все субстанции во вселенной являются живыми и обладают памятью. То, что содержит в себе соль, ставшая результатом алхимической операции, Рене Шваллер называл l'inscription, то есть «записью», подобной записи на магнитной ленте или оптическом диске, которая, однако, не изменяет грубой физической структуры материи, но хранится на более высоких (или тонких) уровнях, поскольку осуществляется посредством эманации и таким же образом, путём эманации, может воздействовать на другие тела и феномены, вступающие во взаимодействие с нашей Солью. Понимание этого принципа является ключом, обладая каковым, оператор может ускользнуть из клетки позитивистской науки и проникнуть в сферу традиционной Философии. Опыт в таком деле оказывает большую услугу, и лабораторный эксперимент Фулканелли, в результате коего было получено знаменитое стекло шартрских витражей несравненного красного и синего цвета, не содержащее химических следов солей металлов, служит бесспорным доказательством реальности алхимического принципа эманации, так как являет собой истинную манифестацию l'inscription.