Приносящая надежду
Шрифт:
* * *
К ранней осени шут поправился настолько, что уже усердно занимался физическими упражнениями: помогал эльфам то в поле, то на стройке, но только если Лена была под присмотром Маркуса. Черных эльфов, которые следовали за ней раздвоенной тенью, он почему-то в расчет не принимал. Собирать травы ее отпускали только в компании, да, собственно, она и не возражала, бродить по лесу в одиночку не тянуло, даже не потому что она боялась появления братьев Умо (а сколько их еще осталось, кстати говоря?), сколько испытывала вполне первобытный страх горожанки перед тайнами леса. Она легко могла заблудиться, если не в трех соснах, то в десяти. К тому же в окрестностях водились не только зайцы и олени с лосями,
Она обещала Лиассу, что зиму проведет в Тауларме и Сайбе. В восхитительном быту. Без решения мировых проблем, без войны, без восстаний, без свихнувшихся братьев Умо. Мужчины донимали ее часами, так что она сдалась и старательно (и безрезультатно) училась владеть оружием: кинжалом, все теми же метательными ножами и дареным арбалетиком, прикрепляемым к запястью, причем из арбалетика ее учили стрелять только в особо глухих местах. Оружие было секретным. Ей смастерили даже персональный лук, который она смогла натянуть, и шут теперь учил ее этим луком пользоваться, а его близкое присутствие только отвлекало. Впрочем, с пяти метров в дерево она попадала. Но что ведь удивительно: эльфы, сшибающие стрелы в полете, даже не улыбались, глядя на ее попытки. Давали советы, поправляли руки, переставляли ноги. Она целилась в то самое дерево, а тут подходил какой-нибудь эльф, вставал на колени, брал ее за лодыжку и ставил ногу как-то иначе. Меткость от этого не увеличивалась, но вот если стрела в дерево все же втыкалась, то намного глубже.
Она не спорила. Было даже интересно, только вот никак не удавалось добиться хоть какого-то успеха. Она могла бросать нож в дерево или пускать стрелы в специально сделанное чучело, но вряд ли – в живое тело. Конечно, был эпизод в ее жизни: Крон получил-таки кинжал в самое обидное место, но там ситуация была совсем уж…
А ведь ее и учили на случай такой ситуации. Когда уже некомубудет защитить. Не приведи бог или кто-то еще дожить до этого.
* * *
Для укрепления здоровья Лиасс отправил их на отдаленную ферму. Гарвин ехать туда категорически отказался, Милит проектировал какое-то сооружение и был зверски занят, так что они поехали втроем…. Впрочем, не поехали: Лиасс тихо открыл им проход прямо из комнаты Лены, чтоб враги не подсмотрели, куда вдруг исчезла Светлая с компанией. Лена подозревала, что дело не в восстановлении здоровья, она и Маркус были здоровее многих, а ради одного только шута он не стал бы что-то затевать. Но и возражать она не стала, в конце концов просто так Владыками не становятся и просто так не выживают столетиями во взрывоопасном мире. Ему, наверное, виднее.
Неловкость была только в одном: фермеры вкалывали от зари до зари в самом прямом смысле, потому что шла уборка урожая, а урожай у них был ого-го, даже дети привлекались. А стоило Лене предложить свою помощь хоть в чем-то, хоть суп варить на всех – чуть в обмороки не попадали. Светлой не должно ручки пачкать. Лена разозлилась и начала точно так же пропадать в лесу – от зари до зари. Ферма стояла в месте, живописном до сладости, на границе леса и поля, солнце всходило над полем, проплывало над горами слева и исчезало за лесом. С четвертой стороны была речка.
Всяких трав и прочих будущих лекарств она набрала чуть не на весь Тауларм. Не гнушались они и сбором грибов и орехов, мужчины не возражали подстрелить какое-то зверье и закоптить его на зиму, ловили рыбу (даже Лена, хотя она – удочкой,
Правда, эльфы разумно не засевали больше, чем могли обработать. Ферма была далеко, сезонные рабочие сюда не добредали, да и не рвались эльфы брать в работники людей – в Трехмирье это никогда до добра не доводило. Однако Лена знала, что поближе к Тауларму были и такие фермы, где работников нанимали, честно им платили и уж точно не экономили на еде. Пока скандалов не бывало. «Некогда на ферме скандалить, – пожал плечами шут, – видишь, как они работают».
Шут пытался помогать эльфам, но плечо у него после сильной нагрузки начинало болеть, так что не больно-то его помощь принимали, а вот от Маркусовой не отказывали, и барон Гарат, разувшись и раздевшись до пояса, сгибался в три погибели и не хуже картофелекопалки выкидывал из рыхлой земли крепкие клубни.
Сентябрь был ласковый и теплый, можно было даже купаться в речке – широкой, но мелкой. Эльфы это непременно делали, а Лена – только в лесу, где ее никто не мог увидеть. Шут составлял ей компанию. Собственно, шут не оставлял ее ни на минуту, не выпускал из виду, даже если делал что-то во дворе, вел себя почти как Гару – периодически вскидывал на нее глаза. И Лене не хотелось никакого одиночества, разве что с ним.
Они даже ходили просто гулять. Даже не делали вид, что по делу. Углублялись в лес не особенно далеко и брели, как дети взявшись за руки. Порой даже не разговаривали. Им и молчать было хорошо. Хорошо до полного идиотизма. Они расслабились, начисто забыв об опасности, в этих местах просто не могло быть опасности, так здесь все было патриархально, что стал легкомысленным даже бдительный Маркус. Однажды они умудрились сбежать даже от Гару. Тот был занят исключительно важным делом: закапывал обратно только что выкопанную картошку, эльфы сгибались пополам от хохота, стонали и повизгивали, а он и рад был стараться. Собственно, Лена с шутом не ставили цели избавиться от всех спутников, получилось это случайно, но они не пожалели. Листва чуть подернулась желтизной, начинала увядать трава, да и буйства цветов не наблюдалось, воздух был мягким, вкусным и осязаемым. На маленькой полянке шут наконец-то посмотрел на Лену, и в глазах его явственно читалось одно.
– Ой, – испугалась Лена, – что, прямо тут?
– Зайцев стесняешься? – улыбнулся он, обнимая. Плевать на зайцев. На все и на всех тоже…
– Какая парочка! – услышала она минут через… черт знает через сколько, ощущение времени совершенно пропадало, когда шут начинал ее целовать. Он вскочил, поднял ее, повернув к себе, защищающе обнял. Пальцы путались в пуговицах. И расстегнуто-то всего лишь три или четыре, а теряются…
– Шли бы дальше, – спокойно предложил шут. Лена прижала пытающее лицо к его плечу.
– Пойдем, – согласились у нее за спиной. – Через часик. Может, через два. А ты свободен. Топай.
Шут начал отступать, увлекая Лену за собой. Раздался топот, причем громкий, и за спиной шута Лена увидела здоровенного, не мельче Милита, мужика.
– Через час, – громко сообщил он, – баба старовата.
Лена посмотрела на шута. Он был напряжен и, пожалуй, испуган. Конечно, без оружия он не ходил даже в туалет, но что такое кинжал и даже потайной арбалетик против нескольких мужчин…