Приносящая удачу
Шрифт:
– Бросьте, ландграф, – парень широко улыбнулся. – Я неделю сидел в тюрьме, пока вы не встряли… вы должны меня понять.
Ландграф тоже сбросил свой рюкзак и посмотрел на парня задумчиво. От следопыта толку не было. Здесь он помочь не мог: предстоящий ужин, перед которым следовало отдохнуть, он выдержит и сам. Хотя, вряд ли этот тип пропустит ужин…
– Завтра утром ты мне нужен, – сказал Леон, наконец. – Бодрым нужен, ясно? И не смей делать ничего, что может испортить отношение селян ко мне, иначе пожалеешь.
Ландграф угрожал редко. Это был первый раз, когда он говорил, что лучше не ослушиваться его, и потому Олан верил, что мужчина не брешет. К тому же, люди в городе поговаривали, он жесток. Проверять не хотелось.
– Ну а сами? – полюбопытствовал парень, и его глаза хитро блеснули.
– Я не сидел неделю в тюрьме, – напомнил Леон.
– Ну и что? – пожал плечами Олан. – Приобщитесь к природе, так сказать… Сено, – он взял щепотку травы, поднёс к носу и понюхал. – Романтика… Или меня стесняетесь? – он прищурился. – У них овин есть, если что, справа от дома, – он подмигнул ландграфу. – Серьёзно, стоит расслабиться, ведь ночью мы всё равно ничего не найдём. Спать или развлекаться – выбор за вами. А если так печётесь о том, чтобы о вас хорошо думали – просто тщательней выбирайте подругу, вот и всё. В городе я о вас много слышал – можете не прикидываться благочестивым.
Олану хотелось, чтобы Леон почувствовал себя хоть немного уязвлённым от того, что он, мальчишка, пытается учить его и что ему известно о его похождениях. Он полагал, что это будет звучать хоть немного обидно, но Леон, кажется, ничуть не обиделся. Наоборот, он спокойно ответил:
– Везде есть женщины, готовые за деньги провести с тобой ночь. Их несложно найти: достаточно осторожно спросить об этом у хозяина дома, и он подскажет. Не переоценивай своё обаяние, Олан, за те часы, что остались до заката, ты никого себе не подыщешь.
Олан нахмурился. Конечно, это было и позитивной новостью: ландграф готов заплатить, чтобы он развлёкся, но печалило, что совершенно не получилось его обидеть.
Дверь со скрипом широко открылась: Макар принёс одеяла и простыни, как и обещал. Он, видать, давно приноровился к особенностям это двери, так что отворил её легко.
– Вот, – он бросил принесённое рядом с Оланом. – Ужинать приходите с закатом. Надо ещё что?
– Да, – ответил ландграф просто. – Мы с братом очень устали и хотели бы скрасить холод ночи с какой-нибудь… дамой. Если это возможно и не осуждается в ваших землях, разумеется. Не хотелось бы никого порочить, знаю, что в некоторых городах…
– Шлюх у нас нет, – отрезал Макар, и на миг Леону показалось, что сейчас их выгонят взашей. – Гулящие есть. Позвать? – спросил он прямо, поскольку витиеватые выражение незнакомца раздражали его.
– Да, – коротко ответил Леон, смутившись того, что долго формулировал, и этим, видимо, утомил мужика.
– Предложишь деньги – оскорбишь, – пояснил Макар существенное отличие. – Подарки примут. На рожу не понравишься – уйдут. Ясно? – Леон кивнул, и Макар, посмотрев на обоих, продолжил, чуть более мягко и одобрительно: – Хотя, на вид вы ничего, смазливые, думаю, не откажут.
Он хмыкнул, развернулся и пошёл обратно в дом, оставив постояльцев наедине.
– Паршивый вы дипломат, – хихикнул парень. – "Холод ночи", – передразнил он. – Ну и загнёте вы иногда, думать же надо, с кем говорите. Этот мужик вас прибить уже готов был, лишь бы поскорей понять, что надо от него! – Олан веселился.
Леон вздохнул. Да, он не очень умел общаться с людьми и находить с ними общий язык. Ему казалось, что он вежлив, но этого никто никогда не ценил. А Олан вообще улыбался так, словно его осчастливило то, что ландграф почувствовал себя идиотом.
– И всё-таки за ужином говорить буду я, – сухо сказал Леон, принимаясь растряхивать шерстяное одеяло и расстилать простынь. – И спать я буду здесь, а ты можешь валить в свой овин.
– Да я могу и тут, я не стеснительный, – нагло отозвался Олан, почувствовав, что впервые получается нервировать Леона.
– Бери вещи и проваливай, – тихо, но строго сказал ландграф.
– Ладно, – парень быстро вскочил на ноги и принялся собирать свои вещи: одеяло, простынь да рюкзак. – А вы быстро учитесь: "проваливай" – это уже по-нашему!
Леон не ответил. Ему хотелось побыть одному: эти полтора дня были невыносимыми. Парень постоянно пытался подкалывать и прощупывать, где слабое место. Это порядком раздражало. Пожалуй, его идея расслабиться этой ночью – единственно полезная из его идей. Не будь он следопытом, никогда бы ландграф не пошёл с ним в поход. Одно радовало – хоть ночь пройдёт спокойно, без глупых шуток и присутствия Олана.
Глава 3
Сегодня получился неплохой день. Отличный даже, можно сказать. Потому что днём я ходила в лес за ольховыми лучинами, а это довольно далеко: ольха у нас дерево редкое, просто так не сыщешь; а после обеда мать отпустила меня к Олеське – подружке моей. У неё мне планировалось и отужинать, и остаться ночевать. На чердаке. Олеська сама спит в комнате, как все нормальные люди, но, когда мы собираемся вместе, ночуем всегда на чердаке. Там страшнее потому что. А потом, когда все засыпают, с окна чердачного легко можно перебраться на сарай, с сарая – на дровенник, а потом прокрасться в амбар Олеськин и там погадать или повызывать духов. Говорят, магия существует, но мы с Олеськой не очень верим. Потому что не встречали её никогда. Вот духов пару раз вызвать удавалось – это да, только они с нами не говорили, а пугали только ветром да воем заунывным. Но уже результат. А на картах погадать – вообще прекрасное дело. Только в доме карты не позволяют доставать. Ни играть, ни гадать – только на улице или в амбаре, сарае, да в прочих хозяйственных постройках. Так что мы всегда выбираем амбар. Или наш, или Олеськин. В нашем всегда можно рыбку пожевать, а в Олеськином – мясо. У них кошек много – мелкой рыбы не остаётся, а мясо вялят. В общем, день сегодня обещал закончиться приятно и весело. Всё бы было совсем хорошо, если б не встретился нам с Олеськой её брат за ужином. Ужинали у них в семье раньше нашего. Не знаю уж, почему, но всегда так было. А брат её вечно опаздывал: он с моими дружил, и потому не хотел покидать их раньше времени.
– О, Мила, и ты тут! – поприветствовал он меня, усаживаясь за стол. – А чего не у себя?
– Да вот, – ответила я неопределённо. – Дела все переделаны, у вас заночую.
– Ну молодец, – уважительно кивнул он. – А то, думал, как все, побежишь на гостей смотреть.
Я ничего не поняла и переспросила:
– Кто – все? На каких гостей? – но то, что он похвалил меня, было приятно.
Он красивый на самом деле. Его тоже, как моего, Сенькой зовут, но он моего брата больше и выше. И не такой оболтус. Олеська говорила всегда, что я влюбилась, а я отнекивалась, потому что признавать этот факт не желала. И сейчас я бы смутилась от его похвалы, если б не любопытство.
– Да припёрлись двое, – ответил парень, поправляя свои лохматые русые волосы рукой. – Батя твой их ночевать оставил, ещё и девок посулил подыскать, хотя чего их искать: их вон, уже человек семь отыскалось, всем интересно чего-то новенького попробовать.
Я фыркнула почти одновременно с Олеськой. Да, моральные устои в нашей деревне не у всех на уровне, но даже обидно как-то, что на новеньких мужчин такой спрос. Спрос, конечно, не потому, что они новые люди, а потому, что эти точно без подарков не оставят, а, как некоторые у нас считают, если всё равно спать, так уж лучше с тем, от кого хоть чего-то получить можно, материальное и уникальное.