Принуждение к браку
Шрифт:
10
Я теряю равновесие и, беспомощно махая руками в воздухе, падаю и больно ударяюсь скулой о ножку кровати.
Перед глазами мелькают черные точки, а сама я как будто отключаюсь на некоторое время. Кажется, теперь я на себе испытала выражение «искры из глаз».
– Вставай! Чего ты там разлеглась! И не смей рыдать и выставлять меня тираном! Ты сама шлепнулась. Нечего причитать теперь о том, что я руки распускаю! Если бы распускал, все было бы по-другому! – Роберт до сих пор на своей волне, кричит и обвиняет.
Но мои глаза уже застилают слезы. Мне больно, обидно, унизительно, и в сущности абсолютно неважно, что именно говорит Ромиро. Сейчас я как никогда понимаю, что он сосредоточенный на себе козел, себялюбивый эгоист, заносчивый мудак. Продолжать можно долго, но следующие рассуждения мужчины заставляют меня прислушаться в изумлении.
– Твою мать, Мэри! – орет он и со всей силы бьёт кулаком в стену. Я вздрагиваю. – Что ты со мной делаешь!? Я ведь люблю тебя, всегда любил! Буквально одержим тобою большую часть своей осознанной жизни! С тех пор, как узнал, что родители решили за нас наши судьбы. А ты, что ты делаешь, малыш? Превращаешь меня в монстра, ведь так нельзя, слышишь? Нельзя.
Какая к Мерлину любовь!? Смотрю огромными глазами на навязанного жениха. Разве так любят!?
Да он же ненормальный! Возникает чёткая мысль в голове при взгляде в полные безумства глаза мужчины. И как я раньше не замечала. Он действительно одержимый.
Я сглатываю и ощущаю, как бегут мурашки по спине. Черт, кажется, я попала ещё сильнее, чем думала.
– Блин, что у тебя с лицом? – только сейчас, немного отвлекшись от собственных стенаний, замечает Роберт. – А ну иди ко мне, красавица. Я сказал, иди!
Добавляет нервно, заметив, что я так сижу на полу, молчаливо смотрю на него.
Нехотя поднимаюсь, а он подскакивает ко мне на встречу и тут же нежно заключает в свои объятия. И было бы хорошо и уютно, если бы только это не были объятия Роберта.
– Вот так, моя хорошая, вот так, – Ромиро гладит меня по спине. – Это ты так о кровать ударилась? Ничего себе, – осторожно проводит пальцами по ушибленной скуле. – Ну извини, что не сдержался, ты упала, извини. Ты такая маленькая, ты не должна страдать. Это все ревность, она, проклятая. То ты сообщаешь, что хочешь работать, как будто я плохо с тобой обращаюсь, то Кристиан встаёт перед глазами, как ты улыбалась ему постоянно в академии. Ему! Не мне! Потому и думается все время, что с ним ты была другой, понимаешь?
– Гхм, – прочищаю горло. Кажется, нужно что-то ответить, убедить? – Понимаю, кажется. Но я уверяю, тебе абсолютно не о чем беспокоится, я никогда не порочила свою честь.
Пытаюсь говорить твердо, но на деле выходит едва слышное блеяние побитой овечки. Хочется добавить ещё и про работу, что причины совсем другие, но я не рискую. Его понесло как раз на этом вопросе. Нет у меня никаких сил на сегодня продолжать ругаться и драться.
– Ох, девочка моя, верю! Мне кажется, верю! – проникновенно говорит Роберт и вновь прижимает к себе.
И все было бы совсем прекрасно, мы бы даже могли заключить первое реально обоюдное перемирие с Робертом, ведь от осознания его одержимости, можно подбирать ключи к общению с ним, но мой измученный организм не выдерживает столь многих нервных потрясений за один короткий вечер и отправляет наружу весь съеденный ужин. Сильно отклониться не успеваю, слишком сильно держит этот идиот, и все попадает на ворсистый ковёр, а также на ноги, преимущественно Роберта.
Очистив желудок, испытываю необыкновенное облегчение. Голова чуть кружится, но в теле, да и просто на душе, становится прекрасно. Со стороны мужчины мертвенная тишина. Не рискую поднять глаза и посмотреть в его сторону.
– Да уж, кхм, – наконец произносит Роберт. – Возникает желание вообще не кормить тебя по вечерам. Но это, конечно, я не всерьез.
Странно, но его ярость не возвращается, не смотря на неприятную выходку моего организма. Он молча, с выражением крайнего отвращения, очищает нас с помощью магии.
– Я рад, что мы поговорили, но нам все ещё предстоит огромная работа в отношениях. Отдохни на сегодня, а я пойду к тем, кто знает, как нужно обращаться с уставшим после работы мужчиной.
И выходит в коридор, мановением руки сняв все свои блокировки.
11
POV Роберт
Ох, эта Мэри! Продолжает доводить своим поведением! И что только девке надо? Я о ней забочусь, ни в чем не притесняю, а она – работать хочу.
Ага, как же, работать она хочет. Знаю я все эти работы! Будет в итоге так, как и в академии, найдется какой-нибудь обворожительный Кристиан и начнет яйца подкатывать к чужой невесте. А она моя! Только моя! И больше ничья. И плевать, что Мэри сопротивляется, она вообще жизни не знает. Женщинам в принципе не дано ее знать. Для них главное – это попасть в руки к правильному мужчине. Прочее – пустое.
Работа! Про равноправие в следующий раз услышу!? Пресекать на корню нужно всю эту чушь в собственном доме. Понахватались чистокровные идей у простаков, которые не в состоянии содержать своих женщин, вот и думают, что им тоже надо. Тьфу!
Лучше бы пришла и налила виски жениху. Самому приходится лазить по кухне искать бутылку. А, вот же она. Прекрасно. Наконец хоть какое-то облегчение тяжелого дня.
Не любил бы эту стерву, не прощал бы такие оплошности. Да она боготворить меня должна! Я и не требую ничего! Пожалуйста, гуляй по магазинам, занимайся собой. Прислуга есть, она обслужит. А эта, дрянь такая неблагодарная, мозги решила сделать. И моральной компенсации не дала.
Да и сопротивлялась как! Ох. Еще и ударилась сильно. До сих пор сердце кровью обливается при мысли о ее поврежденной скуле. Мэри ведь идеальна. Нельзя ее уродовать. Она как ангел. Воплощение красоты и изящества.
Но финальный поступок – это нечто. Нужно с этим срочно что-то делать. Да и с реакцией на оральные ласки. И не только на них, на секс в целом. Я все-таки планирую быть верным супруге. Ни к чему третьи лишние в законном браке, на потомстве может сказаться не лучшим образом.
Но пока, к сожалению, на сегодня у меня выбора нет. Не насиловать же эту дуру в самом деле?