Приоритеты
Шрифт:
Пролог
Мне хотелось умереть, чтобы не пришлось открывать глаза и видеть вокруг себя снова ненавистные стены. Ко всему этому примешивалась боль.
Когда я очнулась в первый раз, то закричала, медсестра подлетела ко мне, заглядывая в глаза и укладывая обратно, в то время как я пыталась вырвать из своего тела капельницу. Она подкрутила что-то и я успокоилась, главным образом, потому что на тело нахлынула неимоверная тяжесть, и я не могла даже поднять свою руку. Но руку я не могла поднять и по другим причинам, я скосила глаза и увидела повязку, с небольшим
– Что произошло?
– в горле было сухо, и мой вопрос получился настолько тихим, что сама я еле его расслышала.
– Тебя ранили, не дергайся, чтобы не разошлись швы, и снова не открылось кровотечение, - после этих слов женщина меня оставила.
Я совсем недолго пролежала, смотря в потолок и вспоминая, что произошло, когда чувство падения стало непреодолимым, и я снова не провалилась в темноту.
Две недели я лежала в отдельной комнате, медсестра приходила, чтобы сменить повязку или принести еду, больше никого я не видела. Женщина ничего не рассказывала и я все сильнее начинала бояться. Вспомнились слова Инги о том, что им нужен кто-то, чтобы пытать его, но почему меня тогда лечили? А если все в порядке, то почему никто ко мне ни разу не зашел? На мой вопрос медсестра лишь сказала, что это распоряжение директора. Единственные мои знания ограничивались моими же воспоминаниями и выводами.
Игнат с группой своих сторонников организовали покушения на Ингу, Аллу и Андрея. Судя по тому, что я была еще здесь, покушение сорвалось и из обрывков слов Инги и Андрея становилось понятно, что им либо рассказали, либо они знали о готовящемся покушении. Но с другой стороны, для Андрея, как и для меня человек, появившийся перед нами с пистолетом, был сюрпризом. Инга... я точно знала, что нажала на курок. Насколько серьезно я ее ранила?
Мне оставалось лишь лежать в палате и мучиться этими вопросами долгие две недели.
– Рана заживает отлично, ты можешь ходить на занятия, думаю, ты немного пропустила, у учеников был вынужденный перерыв, - медсестра в очередной раз проверяла мою уже затянувшуюся рану, плечо болело, но было терпимо, с другой стороны, чтобы полностью восстановиться мне придется его не тревожить еще очень долго. Пуля прошла навылет, не причинив никакого серьезного вреда. Однако женщина советовала меньше беспокоить руку и от тренировок меня пока освобождала.
Я все еще чувствовала себя преступницей и выходя из больничного крыла ожидала увидеть Ингу или еще кого-то, но никакого подвоха не было. Был разгар учебного дня поэтому, никого не встретив, я пришла в свою комнату и просто легла на кровать. Я совершенно точно знала, что не хочу идти ни на какие лекции, ни сейчас, ни когда-либо еще. А еще я боялась даже подумать о том, что Игнат мог быть среди тех, кто погиб две недели назад.
Приоритеты
Моя соседка Лера удивилась, увидев меня в кровати.
– А я уже думала, ты коньки откинула, хотела заграбастать себе твою кровать и сделать одну большую. Вот умеешь же ты обламывать кайф.
Я не была рада Лере, но сейчас она была живительным глотком после двух недель одиночества, к тому же, она была информацией.
– Что произошло, пока я была в больничном крыле?
– я села на кровати, уставившись на девушку.
– Ого,... а глаза то у тебя блестят так, словно ты в лихорадке, да ничего, ученикам сказали, что неделю не будет занятий, поврежденные части школы активно восстанавливают, сейчас уже и не скажешь, что кто-то подорвал пол помещений. Несколько учеников погибли.
– А учителя? Среди них все целы?
Я была благодарна Лере, что та не отмахнулась и хоть как-то отвечала на мои вопросы.
– Инга Петровна, Алла и Игнат уехали по делам, в остальном все на месте. Больше ничего не знаю, нас, знаешь ли, не очень посвящают.
Я упала на кровать, это не проясняло ситуации. Лера переоделась и ушла по своим делам, а ближе к ночи ко мне пришла Ксюша, девушка также не сказала мне ничего нового.
– Пойдешь на занятия завтра?
– спросила меня Ксюша, развалившись на кровати Леры.
– Нет, не хочу.
Я не знала, будет ли мне что-то за прогулы, но я не представляла, как могу прийти на занятия.
Дверь распахнулась и влетела Женя.
– Лена! Как ты? Что случилось? Тебя навестить не давали!
Ксюша недовольно прищурилась на Женю.
– А ты, значит, пришла за свежими сплетнями?
Мне не хотелось уже общества ни Жени, ни Ксюши.
Меня спасла Лера, вошедшая в комнату.
– Стоило этой ущербной вернуться как тут снова проходной двор! Валите к черту, я спать хочу! А ты чего на моей кровати разлеглась?
Ксюша встала с кровати девушки и пошла к выходу, по виду Жени уходить она не хотела, но я молчала, Лера же была настроена очень даже решительно, и рыжик сдалась, тоже покинув комнату. И с этой минуты началось мое затворничество, три дня я просто лежала в кровати, даже не выбираясь в столовую, меня спасали пачки печенья и прочей легкой снеди, хранившейся в общей кладовке. Не знаю, как назвать мое состояние, но очень походило на депрессию.
Все изменилось на четвертый день, минут через десять после того как Лера ушла на завтрак.
Дверь распахнулась внезапно, но от удара о стену ее удержали, тут же захлопнув. Я лежала лицом к стене и удивилась экспрессивности, с которой Лера вернулась в комнату. Что-то произошло? Или блонди просто не в духе? Мысли были вялыми, а интерес чисто символический, поэтому я не торопилась поворачиваться и заводить разговора по душам.
Резкий визг штор, распахиваемых в сторону, и комнату залил свет, ослепляющий своим сиянием. Для моих глаз, не видевших его уже давно, он был просто губителен.
– Что ты делаешь, убери...
– застонала я, подтягивая одеяло и накрываясь им с головою.
Одеяло тут же слетело.
А вот это уже наглость, которая заставила меня немного очнуться от своего оцепенения. Что нашло на Леру?
Я повернулась и увидела над собою Андрея. Упрямо сжатые губы, не то чтобы счастливый взгляд, в общем, не в духе парень. Я почувствовала, как по телу побежали мурашки, последний раз, когда я видела Андрея, то наставляла пистолет на его мать. Чего мне ждать от него сейчас? Но парень вел себя так, словно той истории в коридоре и не было.