Природа зверя
Шрифт:
– Ульмские бани, – с готовностью поддержал его Курт, – вот это было да. Во многом город премерзкий, но тут они заткнули за пояс даже Кельн, при всем моем к нему почтении… Доводилось бывать?
– Я явился в Ульм вскоре после твоего там шумного пребывания, – с сожалением отозвался Ван Ален. – Обкусал себе все локти оттого, что разминулся на какие-то пару месяцев и упустил возможность увидеть стрига живьем – хоть бы и так, в клетке. Хоть бы чтоб взглянуть, на кого эти твари похожи.
– А на кого они похожи? – уточнила Мария
– На тебя. На меня. На кого может быть похож человек? На кого угодно.
– А у Молота Ведьм свои проповеди, – покривился охотник. – Не забивай девчонке голову. «Люди»… Вот когда из-за таких терпимых, как ты, они расплодятся до невероятных множеств, вспомнишь меня.
– Это вряд ли, Ян. И ликантропы, и стриги существуют с незапамятных времен, и, будь у них желание сделать так, чтоб от них шагу было б некуда ступить – поверь, они б это уже сделали; но их, уж прошу прощения за такой оборот, днем с огнем не сыщешь… Хотя одного я б сейчас уж точно хотел сыскать.
– Это в каком смысле? – нахмурился Ван Ален, и Курт пояснил, кивнув за дверь:
– Полчаса – и проблема решена. Вся эта стая целиком перед мало-мальски взрослым стригом больше не выстоит, и раны их ему не страшны.
– Это здорово, – едко согласился охотник. – Решить проблему крыс в подвале с помощью бешеной собаки – это дельно. Жаль только, что саму собаку потом хрен прижмешь.
– А с теми ребятами, поверь мне, куда проще договориться.
– Вот поэтому мне и нечего делать в вашей зондергруппе. «Договориться». Да отдали б мне такой приказ…
– Майстер Гессе, – упавшим голосом проронил Хагнер, и охотник смолк, обернувшись к нему рывком.
Торговец, и без того сидящий поодаль, отодвинулся еще дальше, Мария побледнела, прижав к лицу ладони, а трактирщик, понуро сидящий у своей стойки, распрямился и напрягся, как корабельный канат.
– Я не сомневаюсь в ваших познаниях, – внезапно охрипше продолжил Хагнер, – железо железом, и все же… не лучше ли мне сейчас уйти из этого зала? На всякий случай.
– Началось? – уточнил Курт, не ответив. – Рановато сегодня.
– Еще нет, – согласился парнишка, – однако скоро. Предчувствую. Не знаю, что сказывается, быть может, и впрямь попросту приходит нужный возраст, но… Думаю, остались минуты. И как знать, майстер Гессе, не случится ли…
– Не случится, – возразил Ван Ален уверенно, вновь глядя на парня с прежней враждебностью. – Так, как тебя, паковали тварей и поздоровее; все, чего они добились, так это нервного срыва в тщетной попытке обернуться. Сиди здесь и не рыпайся. Никуда, где за тобой некому будет смотреть, ты не уйдешь; ясно?
– Будь здесь, – подтвердил Бруно мягче, одарив охотника упрекающим взглядом. – Одному тебе сейчас остаться – не лучшая мысль, в первую очередь ради тебя же самого.
– Как скажете, – отозвался Хагнер, устало опершись о стол перед
– Меня эта покладистость выводит из себя больше, чем когда ты показываешь зубы, – буркнул Ван Ален недовольно. – Посмотреть, так просто овечка. Так и тянет сказать что-нибудь про овцу в волчьей шкуре…
– Вы сказали, – заметил парнишка, не поднимая к нему взгляда.
– Да, – удовлетворенно согласился охотник. – Похоже, сказал.
– Полегчало? – равнодушно осведомился Хагнер, все так же глядя на свои руки, сложенные впереди на столешнице, и Ван Ален кивнул:
– Вот теперь все, как должно быть. Можно было б еще и рыкнуть для правдоподобия, но – уж ладно.
– Оставь в покое парня, в конце концов, – потребовал Бруно; охотник покривился:
– Ничего. Пусть учится смирять злобу. Ему полезно.
– Кто тебя определил ему в наставники?
– А кто возразит?
– К примеру, я.
– Ну, возрази, – предложил Ван Ален с подчеркнутым благодушием. – Посмотрим, как получится.
– Не проверяй, Ян. Не понравится.
– Эк тебя занесло с монашьей тропки.
– Не тебе судить.
– Не станем же более судить друг друга, – размеренно произнес Курт с усмешкой. – Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом. Как-то так к теме цитатка, не находите?.. А если оставить наш вечер библейских чтений в стороне, то просто снова напомню о том, о чем предупреждал в самый первый день нашей осады. Берегите крышу, друзья. Она в сложившейся ситуации шаткая.
– Да брось, Молот Ведьм, – возразил Ван Ален легкомысленно. – Это ж мы не всерьез…
– Да? – уточнил помощник, бросив на него взгляд исподлобья. – Боюсь, Максу так не кажется.
– Умерь пыл, заступник. Как заметило твое начальство – парень отлично умеет постоять за себя и сам.
– А ты намерен испытать его пределы?
Ван Ален не ответил; точнее – ответ едва лишь начал срываться с его губ, заглушенный громким и настойчивым стуком в дверь.
Тишина воцарилась разом, даже, кажется, дыхание замерло в горле каждого, и взгляды, все без исключения, обратились к толстым доскам, из-за которых все несся и несся стук, и все вздрогнули, когда сквозь него прорвался голос:
– Откройте же!
Голос был женским – охрипшим, едва слышным за этим стуком и воем метели, но совершенно точно женским.
– Вернулась живая… – с растерянной, неуверенной радостью отметил трактирщик, выметнувшись из-за своей стойки в один миг. – Неужто ж отпустил?
– Это не она, – хмуро возразил Хагнер, и тот приостановился, глядя на парнишку непонимающе.
– Это не ее голос, – согласился Бруно, позабыв об охотнике. – Кто б там ни был, это не Амалия.
– Отойди, – повелел Курт, поднявшись и сдвинув трактирщика в сторону, и медленно прошагал к двери, слушая все не смолкающий прерывистый стук.