Природа. Человек. Закон
Шрифт:
Ну и, конечно же, огромную массу отравляющих веществ несут в воды Земли промышленные, транспортные и бытовые стоки, смывая с сельскохозяйственных угодий тысячи и тысячи тонн инсектицидов, гербицидов и прочих пестицидов.
Сброс загрязненных сточных вод промышленностью, синтетических моющих средств с бытовыми сточными водами, смыв инсектицидов и гербицидов с полей и других сельскохозяйственных угодий в реки и озера, загрязнение флотом мира, особенно нефтеналивными судами, морей и океанов нефтепродуктами — величайшая угроза для жизни не только водных растений и животных, но и для самого человека. В одном кубическом сантиметре воды у истоков Рейна содержится от 30 до 100 микробов, а в низовьях от 100 до 200 тысяч. Каждый день в низовья
этой реки скатываются 30 тысяч тонн всевозможных химических соединений. Б США только в озеро Верх нее поступает ежегодно 20 миллионов тонн промышленных отходов, а озеро Эри вообще
Уменьшение биомассы планктона и, как следствие этого, животного мира гидросферы, приводит к сокращению популяций и наземных животных. Тех, что питаются водной растительностью и живностью, — водоплавающих птиц, выдры, норки и т. д. И в конечном счете, все это неблагоприятно сказывается на самом человеке.
Питаясь загрязненным воздухом, загрязненными водами и загрязненной почвой, наземные растения, в том числе и культурные злаки, овощи, фрукты, аккумулируют в себе эти вредные химические соединения. Питаясь этими растениями, животные, в том числе домашний скот, накапливают еще большую концентрацию этих вредных веществ в тканях своих организмов. Иногда это приводит к гибели: те же хлорорганические инсектициды отрицательно влияют на нервную и эндокринную систему позвоночных животных (помните пример с гагарами?). В том числе и у человека, который не может не питаться хлебом, овощами, фруктами и мясом. В 1961 году в теле каждого жителя США в среднем обнаружилось 925 миллиграммов хлорорганических веществ, во Франции — 370 мг. Причем год от года это количество все более и более нарастает. А период существования этих веществ, без потери ими высокотоксичных свойств, от 33 до 240 лет. Не менее вредны и другие химические соединения, способные накапливаться и все больше концентрироваться в организме растений — животных — человека. В том числе большая из них часть канцерогенна, вызывает у людей раковые заболевания. Другие — мутагенны: проникая сквозь барьер плаценты в зародыш плода животных и человека, они вызывают необратимые мутационные изменения наследственных признаков, нарушая стройную и строгую взаимосвязь всех систем организма, начиная от ДНК-РНК и заканчивая нервной системой и мозгом.
Никто не проверяет в домашней лаборатории добытую им самим или купленную на рынке речную и морскую живность — рыбу, креветок, мидий, устриц — на присутствие в них вредных химических веществ. Да и дичь — уток и гусей не подвергают химическому анализу. Так что вполне возможно, гибель для подавляющего большинства людей грозит именно отсюда. И уже без сомнения — от грозящего голода. Сокращение мировой добычи «даров рек и морей» и вполне возможное почти полное их исчезновение в гидросфере Земли уничтожает один из главнейших источников продуктов питания всего человечества. А в нынешнем мире и так, по данным ЮНЕСКО, умирает от голода и недоедания свыше 400 тысяч человек каждый год.
Это не пустое пророчество, а трезвый расчет, ибо очистку вод от загрязнений сегодня считают слишком дорогим удовольствием. И в самом деле — дорого. Очистка от загрязнений, да и то не полная, только вод реки Делавэр в США обходится ежегодно в 500 миллионов долларов, к концу 80-х годов достигнет миллиарда, а, если и дальше будет продолжаться загрязнение ее воды, к 2000 году придется расходовать свыше 2 миллиардов долларов каждый год! Помножьте это на количество загрязненных рек и озер всего мира и подсчитайте: хватит ли бюджетов всех стран на эти расходы? Да тут придется все национальные доходы отдавать на очистку рек.
Не стоит думать, что все это происходит только «там», «у них» «на Западе», как до поры
«Все воды (водные объекты) подлежат охране от загрязнения, засорения и истощения, которые могут причинить вред здоровью населения, а также повлечь уменьшение рыбных запасов, ухудшение условий водоснабжения и другие неблагоприятные явления вследствие изменения физических, химических, биологических свойств вод, снижения их способности к естественному очищению, нарушения гидрологического и гидрогеологического режима вод…»(Основы водного законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 37).
В своих истоках речка Клязьма, пожалуй, почище Рейна. Но вот десяток-другой километров ниже от кристально чистых истоков река несет уже не воду, а какое-то черное месиво с ежесекундно подымающимися из глубин пузырями дурно пахнущих газов. И все это в конечном счете попадает, особенно во время паводков, в Оку, а потом в Волгу. Клязьма не единственный мертвый и омертвляющий приток Оки. Протва и Пра, а в особенности Москва-река, ниже столицы, несут тысячи и тысячи тонн загрязненных всевозможными отходами человеческой деятельности вод. Да и в саму Оку сливается громадное количество отбросов различных производств, расположенных в городах и поселках по берегам реки, которая выносит эту суспензию в Волгу. У Волги в свою очередь тоже немало притоков, и почти все они в той или иной мере несут отравляющие воду вещества. Несут постоянно изо дня в день, из месяца в месяц, из десятилетия в десятилетие. И монотонное это течение разнообразится разве лишь только резким повышением концентрации отравляющих веществ из-за залповых сбросов, которые, несмотря на все строжайшие запреты, продолжаются и до сих пор и будут еще продолжаться в необозримом будущем.
В январе 1988 года Череповецкий металлургический комбинат произвел залповый сброс неочищенных стоков коксохимического производства в речку Серовку, приток Шексны. По Шексне эти отравляющие вещества попали в Рыбинское водохранилище и Волгу. Было отравлено 95 тысяч гектаров вод Рыбинского водохранилища, в том числе 500 гектаров заповедных нерестилищ. Госарбитраж при Совете Министров РСФСР взыскал с комбината за этот сброс и отравление водоемов около 20 миллионов рублей. Однако из фонда социально-культурного назначения в этот штраф было взыскано всего только 40 тысяч рублей — сумма мизерная для гиганта металлургии. Да еще несколько руководителей предприятия внесли 100-рублевые штрафы из своего кармана. Результат не замедлил сказаться: в апреле того же года на том же самом комбинате был снова произведен залповый сброс 30 тонн мазута. И это вдобавок к тем отходам нефтепродуктов, сульфатам, органическим и метал-лосодержащим отравляющим веществам, которые сбрасывают череповецкие металлурги в Серовку и Шексну постоянно, привычно, ежедневно, ежечасно.
И если бы это было на одном только Череповецком комбинате! Как говорится, «от Москвы до самых до окраин, с Южных гор до Северных морей» — буквально повсюду идет загрязнение рек и озер промышленными стоками. Даже наиболее благополучные в этом отношении предприятия, сбрасывающие свои отработанные воды с содержанием вредных примесей в разрешенных так называемых «предельно допустимых концентрациях» (ПДК), отравляют водоемы. Во-первых потому, что десяток расположенных в бассейне реки или озера промышленных и транспортных предприятий, даже соблюдая нормы ПДК, в общей сложности поставляют в воды в десять раз больше установленных норм, во-вторых, нигде, даже в Московском экономическом районе, где с контролем за соблюдением этих норм наиболее строго, нет такого случая, чтобы все десятки предприятий соблюдали их — в лучшем случае одно. А самое главное, вредные вещества способны накапливаться и в водорослях, и в животных, и в иле рек, отравлять их и служить долговременным источником отравления вод, даже если сброс промышленных стоков в них прекратится. Еще хуже обстоят дела с озерами. Если реки хоть как-то и промываются паводковыми стоками (хотя стоки эти отнюдь не чисты), то озера все накапливают в своих водах.
«Кондопожская губа Онежского озера была одной из самых богатых рыбой. Можно было прямо вблизи города поймать серебристого сига, отливающего медью жирного леща, щуку, судака для ухи или заливного. Сейчас рыбаки уезжают за сотни километров в другие районы Онеги. Если и выловишь рядом с Кондопогой какую-нибудь рыбину, то вряд ли будешь ее есть из-за специфического запаха. Да и воды для ухи из озера не зачерпнешь — пить ее нельзя.
Причина таких значительных изменений экологической среды, произошедших на протяжении жизни только одного поколения, — промышленные стоки» (Правда, 1988, 29 июня). Стоит, наверное, пояснить, что это промышленные стоки одного только предприятия — Кондопожского целлюлозно-бумажного комбината.