Приручи мою душу
Шрифт:
Я резко потеряла желание разговаривать, да и вообще кататься.
— Ты ни разу не ответила, как ты вернулась домой, — осторожным тоном напомнила Соня. — И ты не выходила на связь почти сутки! Я места себе не находила, ведь мы разделились, и ты осталась одна с тем парнем…
— Я не хочу об этом говорить, — резко отрезала я.
Мое дыхание участилось, а руки перестали уверенно держать руль. Черт бы побрал эту Соню, лучше бы она на своих проблемах сосредоточилась!
— Ладно, извини, — примирительно сказала она. — Но если захочешь… знай, я всегда готова
— Ты не виновата в этом, ясно? — перебила я Соню, сделав нервный вдох. — Я знаю, что тебя дерет чувство вины, поэтому ты пытаешься докопаться. Но в этом нет необходимости! Что бы… что бы там не произошло, ты — не в ответе за это.
— Снежана, остановись, — не попросила — вдруг велела подруга.
— Мы уже возвращаемся.
— Съедь на обочину, прошу тебя! — непреклонным тоном настояла она.
Поджав губы, я резко дала по тормозам и съехала с трассы на гравийку.
— Что?! — рявкнула я на Соню.
— Меня тошнит, — сдавленно сообщила она и еле успела открыть дверь, прежде чем ее вырвало.
Когда подругу отпустило, я с пристальным взглядом протянула ей бутылку воды.
— Укачало?
Сделав пару глотков, Соня так и не откликнулась. Именно тогда меня с чего-то посетили странные подозрения.
— Соня ты что, беременна?
Вот теперь она перевела на меня свой затравленный взгляд.
– -
— Что делать думаешь? — спросила я осторожно.
Подруга потупилась и слегка пожала плечами. Ясно. Я сдержала свою стерву, и не стала делиться добрым советом, что в ее случае для сомнений нет места. Сама хороша.
Как только отвезла Соню домой, сразу поехала в общагу, как никогда желая скорее попасть туда. Случай с подругой напомнил мне о собственной легкомысленности, поэтому по пути я не забыла заскочить в аптеку за тестом. К моему великому облегчению он оказался отрицательным, но я еще долго сидела на крышке унитаза с отстраненным видом глядя в пространство.
Чертов уголовник.
Яд из воспоминаний до сих пор отравлял меня его голосом. Как бы я не хотела — не могла сбежать от этого.
«Что такое Снежана? Боишься, что трахну тебя? Или что тебе это понравится…» — пробирались под кожу его слова, вызывая в душе всплеск смятения.
«Если ты здесь значит мне это нравится… Трахать тебя, видеть твое сопротивление, наблюдать как ты поддаешься и прогибаешься»
Мой всхлип отразился от глянцевых стен уборной, за которыми точно никто не услышит.
«Но ведь именно это тебе нужно… Именно эту дикость ты искала среди своих богатых сопляков»
— Черт… — сдавленно ругнулась я и, выбросив тест в урну, кинулась к раковине.
Беспощадно умыв лицо холодной водой, я взглянула на свое отражение и начала вести мысленный диалог. Да, Соня права — я никогда не отпущу это до конца, если буду держать в себе. Но я ни с кем не желала делить ни его имя, ни воспоминания связанные с ним. Ведь тогда мне точно не удастся вырвать те дни, как страницу из тетради и поверить в то, что ее не было.
Проснувшись
На учебу я приехала в хорошем расположении духа и уверенностью, что с этого дня все будет иначе, и в моей жизни наступила светлая полоса. Казалось, ничто не собьет этот настрой. Даже когда прямо во время пар меня попросили пройти в кабинет ректора, я не удивилась и продолжала мысленно строить планы для проведения досуга в ближайшие дни. Лишь когда переступила порог ректората, все лишнее резко выветрилось из головы… Сердце учащенно забилось, и я застыла в шаге от двери.
— Прошу вас, проходите, Снежана Валерьевна, — любезно предложил седовласый ректор.
Отец сидел в кресле напротив и даже не обернулся — я до последнего сверлила взглядом его затылок. Ну что ж… Усевшись на второй стул в позу «примерная ученица», я озадаченным голоском обратилась к ректору:
— Какие-то проблемы, Борис Анатольевич?
— Что это значит? — снизошел вдруг папа до вопроса, небрежно кивнув на раскрытую папку с моими документами, где сверху лежало заявление о переводе.
— О… Это значит, что я перевожусь на факультет дизайна, папа, — объявила я так, будто это должно было непременно обрадовать его.
Строгий взгляд его мутно-серых глаз встретились с моим искренним простодушием на лице.
— То есть ты меня перед фактом ставишь, — констатировал он, понизив тон.
— Нет… я конечно собиралась сказать тебе. Просто подходящего повода как-то не нашлось.
Я говорила уверенно, хотя меня дико сковывал мандраж. Энергетика отца на всех влияла как предупреждающая вывеска — высокое напряжение.
— Собиралась, — отец задумчиво вытянул губы. — Значит, принимая решение, мое мнение ты учитывать, не планировала.
— Извини, папа, — я все же отвела взгляд, — что осмелилась принять решение без тебя, но… я не видела в этом необходимости. Твое мнение мне итак известно.
— Что ж. Тогда ты не удивишься тому, что я сделаю, — спокойно сообщил отец, затем неожиданно притянул к себе папку и демонстративно разорвал мое заявление.
От увиденного, гнев жаром разошелся в груди. Вмиг стало не до игр и этики.
— Я не поленюсь написать еще одно.
— Да хоть сотню перепиши, на факультет детских рисунков ты не попадешь, — уверил он железным тоном.
— И почему же, интересно? — театрально удивилась я и перевела внимание на ректора, у которого словно живот свело. — Разве у меня недостаточно баллов для перевода? Или я не подхожу по условиям?
— Эм… — он неуверенно глянул на папку с моим делом. — Честно говоря, я не вижу причин для отклонения вашего…
— Ну, вот и отлично! Так что мне может помешать, папа? — спросила я с наглым намеком.