Приручить дракона
Шрифт:
— Эллия.
Фальтирис повернул лицо, чтобы прикусить внутреннюю сторону ее бедра, прежде чем успокоить его языком.
— Моя пара. Моя сладкая, сладкая пара. Да, — прошипел он.
Она ускорила свои движения, посасывая сильнее, глубже, слушая его стоны и рычание и постанывая в свою очередь, когда его язык время от времени касался ее бутона удовольствия.
Внезапно Фальтирис напрягся. Его когти укололи ее кожу, и его член утолщился за мгновение до того, как из него вырвалось семя. Он взревел, и его тело выгнулось дугой, приподнимая
Когда он, наконец, расслабился, Эллия оторвала от него рот и провела языком по его длине и щели, очищая его, не желая терять ни капли.
Прерывисто дыша, Фальтирис удовлетворенно заурчал и помял ее задницу.
— Я не могу придумать лучшего способа начать новый день.
Эллия усмехнулась и приподнялась, вытирая остатки его удовольствия со рта тыльной стороной ладони.
— Я не могу придумать лучшего угощения.
Перекинув через него ногу, Эллия повернулась так, чтобы удобно устроиться рядом с ним. Он обнял ее, когда она положила голову ему на плечо и положила руку на его пылающую грудь. Его сердце бешено колотилось под ее ладонью.
Фальтирис повернул к ней лицо, зарылся носом в ее волосы и глубоко вдохнул. Его хватка на ней усилилась. Она не возражала. Эллия наслаждалась этими тихими моментами после их близости, наслаждалась тем, что он обнимал ее так, как будто она не могла быть достаточно близко к нему.
Она всегда мечтала о такой связи, о том, чтобы кто-то так обнимал ее, лелеял, но Эллия никогда не представляла, как это будет хорошо. Как это было бы прекрасно. До сих пор она никогда не осознавала, какой силой и глубиной могут обладать такие отношения.
До него.
Красная комета скоро исчезнет, и она задавалась вопросом, как много изменится, когда закончится жар. Она и Фальтирис часто спаривались, спаривались энергично, особенно ночью, когда жар был самым сильным. Каждое присоединение оставляло Эллию потной, сытой и измученной.
Каждое соединение оставляло у нее чувство… любви.
Независимо от того, насколько сильной казалась дымка жара в его сознании, глаза Фальтириса всегда были устремлены на Эллию. Он увидел ее. Он был там с ней.
Она наслаждалась этим временем с ним, безмерно. Но она также скучала по своим сестрам по племени, по матери, по своей маленькой комнате. Она скучала по живости, активности, песням, танцам и охоте. Она даже скучала по своим повседневным обязанностям.
Эллия усмехнулась. Она могла только представить, какие выражения будут на лицах ее людей, когда она вернется с Фальтирисом. Она покажет Фальтириса им всем, получая удовлетворение от благоговейных выражений лиц каждого. Особенно Диана. Она знала, что злорадствовать нечестно, но она также знала, что не сможет устоять — она гордилась своей парой. Фальтирис был свирепым, красивым и сильным.
Он принадлежал
«Диан будет так, так зол».
Плечи Эллии затряслись от ее тихого смеха.
— Какая мысль тебя так позабавила, Эллия? — спросил Фальтирис, расчесывая когтями ее длинные волосы.
Она усмехнулась.
— Я просто думала о том, в какой ярости будет Диан, когда мы вернемся в мое племя.
Его рука замерла.
— Мы не пойдем к твоему племени, — сказал он спокойным, но твердым голосом.
— Я не имею в виду сейчас. Я знаю, что мы должны подождать, пока закончится жар.
— Мы не пойдем к твоему племени, — повторил он.
Брови Эллии нахмурились, и она нахмурилась. Она почувствовала внезапное напряжение, исходящее от него.
— Почему?
— Ты моя, Эллия, и твое место здесь, в нашем логове. Это твой дом.
Каждая частичка удовлетворения, которое она чувствовала в течение последних двух недель, погасла, как костер, облитый водой. Она приподнялась в сидячее положение. Ее волосы зацепились за его когти, вызвав острую боль на голове, но она проигнорировала это, стиснув зубы, когда схватила зацепившиеся пряди и выдернула их из его руки.
Фальтирис сел, его яркие глаза уставились на нее.
— Что ты делаешь? Что случилось?
— Это, — она махнула рукой, указывая на всю тускло освещенную пещеру, — не мой дом.
— Это мой дом, и ты моя пара. Таким образом, это также и твой дом. Это твое место.
Эллия поднялась на ноги и подошла к куче одежды рядом со своей сумкой. Внутренняя поверхность ее бедер была липкой от ее пота. Она схватила набедренную повязку и повернулась к нему лицом, завязывая ее вокруг талии.
— Это не мое место, Фальтирис. Это пещера. Она пуста и безжизненна.
Он медленно встал, мощные мышцы под его чешуей заметно напряглись, а сердце пылало в груди. Его крылья раскрылись и зашуршали, прежде чем распластаться на спине.
— Так вот как ты видишь нашу связь, Эллия? Пустой и безжизненный?
Она пристально посмотрела на него.
— Я ничего не говорила о нашей связи.
— Ошибался ли я в своем убеждении, что наша связь наполнила это место жизнью? Страстью?
Фальтирис подошел к ней ближе.
— Неужели я ошибся, полагая, что ты нашла здесь счастье?
— Я нашла это вместе с тобой. Но это место слишком большое, слишком тихое, слишком пустое. Есть только мы. И у меня есть долг перед моим племенем, перед моим народом. Этот долг не прекратился, когда я потребовала тебя.
— Теперь твой единственный долг передо мной, — прорычал он, — как и мой перед тобой. Ты принадлежишь мне, человек, а не своему племени. Мне.
Эллия сжала губы. С кем-нибудь другим она бы огрызнулась, что не принадлежит никому, кроме самой себя, но она знала, что это неправда, когда дело касается Фальтириса. Она принадлежала ему так же, как он принадлежал ей.