Приручить дракона
Шрифт:
Один из зверей спрыгнул на дно оврага и бросился к Эллии, широко раскрыв пасть и сверкнув клыками. Дым, затянувшиеся огоньки и обугленные трупы его сородичей не отпугнули зверя.
Фальтирис на мгновение поднялся на задние лапы и оторвал от земли пустую руку. Он снова навалился всем своим весом на эту руку, раздавив существо под ней.
В тот же момент он откинул шею назад и сомкнул челюсти на одном из существ, сидевших у него на плече. Маленький зверек бился и царапался. Фальтирис укусил, и борьба существа прекратилась с хрустом и потоком теплой крови. Он резко повернул голову в
Фальтирис прижал свою драгоценную Эллию к груди. Несмотря на яростный жар своего сердечного огня, он мог чувствовать ее тепло сквозь свою чешую, мог чувствовать мягкость ее маленького тела. Это только подлило новый жар в его кровь. Она прижалась к нему, прильнув в укрытие его тела.
Продолжая крепко, но нежно держать Эллию, он опустошал ущелье зубами, когтями, хвостом и огнем, набрасываясь на все, что двигалось. Дым, пыль, пепел и осколки разбитого камня наполнили воздух, а кровь стекала с его когтей и капала с челюстей. Багровая дымка, окутавшая его зрение, имела мало общего с кометой.
Он не мог успокоиться, пока все эти существа не будут уничтожены.
Когда вой наконец прекратился и вокруг Фальтириса не осталось ничего, кроме дыма и огня, ущелье было обуглено до черноты и усеяно тлеющими тушами и искореженными останками. Его сердечный огонь пульсировал прямо под поверхностью чешуи, и красный жар исходил сверху, но на этот раз, казалось, он не мог проникнуть внутрь.
Фальтирис издал еще один рев, объявляя о своей победе, своем господстве, своих правах на свою женщину, прежде чем взмахнуть крыльями. Густой дым клубился в воздухе, уносимый ветром, который он создал. Эллия вцепилась в него, когда он вскочил и помчался обратно к их логову.
Отголоски боли, которую он испытал во время своего превращения, пронеслись сквозь него, но он уделил ей мало внимания. Он не беспокоился за себя. Ее боль была гораздо более острой, и он чувствовал ее через их брачную связь с возрастающей ясностью.
Он чуть сильнее сжал ее в объятиях и как можно мягче приземлился на склоне сразу за своим логовом, зацепившись когтями за край отверстия. Фальтирис крепко сжал крылья и втащил себя в туннель. Теперь проход казался неправильным, слишком маленьким, слишком тесным, а его тело — слишком неуклюжим. Но, тем не менее, он продолжал идти вперед, неся свою маленькую подругу в главную комнату, где осторожно опустил ее на их гнездо. Он быстро зажег факелы.
Запах ее крови был достаточно силен, чтобы он не осмелился взять ее еще больше на язык.
Эллия сидела на одеяле, обхватив одной рукой ногу. Свежая кровь текла между ее пальцами, пачкая ткань под ней. Ее кожа была бледнее, чем обычно, и она дрожала. Из нескольких других порезов на ее теле тоже сочилась кровь, но ни один не был таким большим, как рана на ноге.
Эллия устремила на него свои темные, полные боли глаза, изучая его одновременно с удивлением и неуверенностью.
— Ты… снова дракон.
Не так давно он ничего так не хотел, как вернуться в свою естественную форму. Прожив почти две тысячи лет, казалось, что несколько недель не должны были иметь никакого значения, что его разум не должен был измениться так быстро или так резко. Но теперь он чувствовал
Фальтирис опустил голову, издав низкий рокот в груди.
— Ты ранена. Чем я могу тебе помочь, Эллия?
Ее брови опустились, и она посмотрела вниз, казалось, оценивая ущерб, нанесенный ее телу. Когда она оторвала руку от ноги, та дрожала, а из открытых укушенных ран хлынула кровь. Она снова обхватила рукой икру. На другом ее предплечье был еще один кровоточащий укус.
— Фальтирис, я… мне нужен твой огонь. Мне нужно, чтобы ты запечатал раны, остановил кровотечение.
Она с трудом сглотнула и закрыла глаза.
— Но, скорее всего, уже слишком поздно.
— Что значит «слишком поздно», женщина?
— Это были дюнные гончие. Их укусы несут болезнь, которая может убить в течение нескольких дней.
Эллия открыла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Они укусили меня. Моя кровь теперь испорчена.
Его сердце вспыхнуло, заставляя пульс учащаться, а легкие сжиматься. Его крылья дернулись, почти раскрывшись, и потребовалось значительное усилие, чтобы его хвост не раскачивался беспокойно — логово было достаточно ослаблено после его прошлых сражений с драконьей погибелью, и он только еще больше подвергнет Эллию опасности, набросившись.
— Ты не поддашься этому, — прорычал он. — Ты королева Мерцающих вершин. Ты моя пара.
Она протянула раненую руку, поколебалась и положила ладонь на его морду. Он задрожал, когда она провела им по его чешуе. Его ноздри раздулись; запах ее крови стал еще сильнее, когда она была так близко.
Эллия улыбнулась. Выражение лица было нехарактерно печальным и слабым.
— Я смертная, Фальтирис.
— Ты моя смертная, Эллия.
«И я слишком долго не помогаю ей».
Фальтирис раздраженно выдохнул через ноздри и перевел взгляд на ее раны. Они были такими крошечными с его нынешней точки зрения, а ее тело было таким маленьким и нежным. Если бы он сейчас использовал свой огонь, то принес бы больше вреда, чем пользы.
Он знал, что ему нужно было сделать, и вполне разумно, что он был способен на это — он уже перешел в ту человеческую форму и обратно. Способность сделать это снова была где-то внутри него.
Фальтирис нежно ткнулся мордой ей в плечо, прежде чем отступить от нее. Его сердечный огонь вспыхнул, и он сосредоточился на нем, зная, что ключ лежит в этом древнем пламени и соединяющей связи, которая теперь вплетена в него. Первые намеки на эту жгучую боль пробежали прямо под его чешуей.
Он почувствовал на себе взгляд Эллии и снова встретился с ней взглядом, позволив себе увидеть ее — всю ее. Ее красота, ее сила, ее хрупкость, ее боль, ее радость, все. Удивительно, как быстро она стала для него всем на свете. В прошлом он никогда не представлял себе, что добровольно столкнется даже с малейшими неудобствами ради смертного, но теперь он знал, что готов вынести любые страдания ради нее.
«Какую бы форму я ни принял, она лучше всего послужит моей паре. Это моя естественная форма».