Приручить единорога (Странное предложение)
Шрифт:
Откуда-то из невообразимой дали до нее донесся протяжный стон Сэнтина. Его руки и ноги с силой стиснули тело Жанны, словно он не желал отпускать ее даже после того, как миновал момент высшего блаженства. Дыхание его было прерывистым и частым, по плечам и по лицу стекали струйки пота, влажные волосы щекотали лицо Жанны, а сердце колотилось так же часто и громко, как и ее собственное.
— Жанна!.. — с трудом вымолвил Сэнтин. — Боже мой, Жанна!..
Но она не могла даже ответить ему. Страшная усталость вдруг навалилась на нее, и Жанна без сил распласталась на смятом бархате покрывала. Ей казалось, что она побывала в объятиях
Не выпуская ее из объятий, Сэнтин слегка приподнялся и поглядел ей в лицо. Потом он протянул руку и, потянув на себя край сбившегося бархатного покрывала, укрыл их обоих. Под покрывалом было тепло и уютно, и Жанна благодарно закрыла глаза, а Сэнтин подсунул руки под ее ягодицы и снова прижал ее к себе.
— Я не хочу отпускать тебя, — пробормотал он с легким удивлением в голосе. — Если бы это было возможно, я всегда носил бы тебя с собой словно перстень или медальон.
— Это было бы не слишком удобно, — отозвалась Жанна дрожащим голосом. Ей отчаянно хотелось вернуть себе хотя бы капельку своего всегдашнего спокойствия и самообладания, но, похоже, сейчас это была недоступная роскошь.
Между тем правая рука Сэнтина высвободилась из-под нее и отправилась в неторопливое путешествие по изгибу бедра. Ненадолго задержавшись на мягком и теплом животе Жанны, она достигла ее груди и накрыла ее небрежным жестом собственника, вступившего в свои права обладания. Можно было подумать, что Сэнтин просто исследует территорию, которую он считает своей окончательно и бесповоротно, и Жанна едва не задохнулась от острого приступа паники. Странное ощущение, что отныне она будет соединена с Сэнтином узами гораздо более прочными, чем простое плотское желание, неожиданно усилилось, и Жанна поняла, что между ними что-то произошло. Их души слились и отчасти растворились друг в друге, и разорвать эту связь стало неизмеримо труднее.
Жанна чуть заметно вздрогнула, ибо ей послышался металлический лязг — как будто кто-то затворил и запер за ней дверцу решетчатой клетки.
— Отпусти меня, — прошептала она с мольбой и попыталась вырваться из объятий Сэнтина, но он лишь крепче прижал ее к себе и принялся теребить ее грудь своими горячими, настойчивыми пальцами.
— Черта с два! — отозвался он лениво и, играя, куснул ее за ухо. — Может быть, со временем, недельки, скажем, через две, когда радость обладания тобой немного поблекнет, я буду выпускать тебя из своей постели достаточно надолго, чтобы ты могла поесть или размять ноги. Но сейчас можешь на это не рассчитывать…
Его упругий и горячий язык погрузился в ее ушную раковину так глубоко, что Жанна словно оглохла на одно ухо.
— И не надейся, — подвел итог Сэнтин. В ответ Жанна уперлась рукой ему в грудь и сильно оттолкнула.
— Мне нужно в мою комнату! — воскликнула она.
Должно быть, паника, которую она испытывала, прозвучала в ее голосе достаточно отчетливо, чтобы Сэнтин ее расслышал. Во всяком случае, выражение какой-то ленивой, сонной нежности исчезло с его лица, и оно снова стало циничным и жестким. На короткое мгновение он сжал ее сильнее, но тут же отпустил и, откатившись в сторону, приподнялся на локтях, опираясь затылком о спинку кровати.
— А что, если я не хочу, чтобы ты уходила? — спросил он, задумчиво наблюдая за тем, как Жанна выпутывается из черного бархатного покрывала и отодвигается от него на противоположную сторону кровати. — Что, если я еще не насытился тобой? Тогда ты останешься?
Жанна соскочила на пол — туда, где в беспорядке валялась сброшенная ею одежда. По мере того как расстояние между ней и Сэнтином увеличивалось, она чувствовала себя все в большей и большей безопасности, и ее уверенность в себе соответственно росла. Попытавшись уверить себя, что ничего непоправимого не произошло и что все, что ей показалось и почудилось, было всего лишь иллюзией, навеянной новыми эмоциональными и физическими ощущениями, она неожиданно преуспела, и это помогло ей полностью взять себя в руки.
— Только не сегодня, — спокойно ответила она. — Сейчас мне нужно побыть одной.
И Жанна стала торопливо одеваться, стремясь оказаться в своей комнате как можно скорее, пока уверенность в себе не оставила ее.
— Я вовсе не отступаю от нашего соглашения, — пояснила она на всякий случай. — Если хочешь, я приду к тебе завтра, но сейчас мне нужно кое-что сделать.
Раф выругался так крепко и так громко, что Жанна невольно подняла голову и посмотрела на него. Черные глаза Сэнтина яростно сверкали, а желваки на скулах ходили ходуном.
— Будь оно проклято, это соглашение! — выкрикнул Сэнтин. — Впрочем, ты же меня предупредила, не так ли? Простая физическая близость, безрадостное механическое соитие, как у животных! Без всяких вытекающих отсюда последствий и обязательств. Без надоедливых привязанностей и вздохов под луной. Встретились, пообщались, разбежались… Так?
Жанна сжалась от его слов, как от удара, но не ответила ему. Подобрав с пола блузку, она продела руки в рукава и стала застегивать пуговицы.
— Почему ты не сказала мне, что ты — девственница?
— Какое это имеет значение? — спокойно ответила Жанна, заправляя блузку в юбку и завязывая бязевый шарф, служивший ей поясом.
— Для меня — имеет, черт побери! — отрезал Сэнтин. — Я еще никогда не имел дела с девственницей. — Его взгляд оценивающе пробежался по ее фигуре. — И мне… мне понравилось.
Жанна потупила взор, затягивая на талии шарф.
— Я рада, что доставила тебе удовольствие, — ответила она как можно небрежнее. Смысл разговора не доходил до нее и наполовину. Все ее тело продолжало чувственно вздрагивать, а тугие налившиеся тяжестью груди натягивали прохладный шелк блузки, словно парус. Неужели все начинается сначала, подумала Жанна в смятении. Она ничего так не хотела, как снова оказаться в постели, где Раф мог бы продемонстрировать ей свою неутихающую страсть и утолить ее желание, однако инстинкт подсказывал Жанне, насколько это может быть опасно.
Повернувшись к Сэнтину боком и натягивая сандалии, Жанна бросила на него осторожный взгляд исподлобья.
— Может быть, ты даже решишь, что я стою два миллиона долларов, — сказала она неосторожно.
В глубине глаз Сэнтина промелькнула неподдельная боль. Это продолжалось всего мгновение, но Жанна была уверена, что не ошиблась. В следующую секунду его лицо снова стало непроницаемым и суровым.
— Возможно, — спокойно согласился он. — Поживем — увидим. У тебя есть еще несколько недель, чтобы проявить свои способности.