Пришедшие издалека
Шрифт:
14 декабря 1911 года Руал Амундсен проснулся с чувством взволнованного ожидания великой радости. Сегодня?! Да, сегодня свершится то, чему он в течение двух лет отдавал все силы своего разума, ради чего он и его товарищи боролись, переносили лишения, рисковали жизнью! Амундсен быстро выбрался из спального мешка, глянул в проем палатки. Солнце озаряло Великое плоскогорье. Ни облачка в небе, ни дуновения ветра, неправдоподобная тишина. Какое утро! Можно подумать, что стихии Южного полюса смилостивились и готовы встретить северян с достойным гостеприимством.
Наскоро позавтракали. Выстроились в обычном порядке: первым — дежурный разведчик, за ним — Хансен, Вистинг, Бьолан с упряжками и замыкающий.
Сомнение продолжало терзать Амундсена, омрачая его торжество: а вдруг англичане?.. Но это невероятно! Однако чего не бывает на свете!.. Он подошел к Хансену:
— Гляди в оба! Ясно?!
Тот понимающе кивнул.
— Фрам!
Собаки напряглись, рванули, понесли по хрусткому ковру. Все молчали и лишь иногда обменивались красноречивыми взглядами. Вытянув шею, Хансен добросовестно крутил головой. Ни одного пятнышка на белой равнине! Озирался и Амундсен, длинный, как жердь, и стройный. В полдень он поднял лыжную палку.
— Стоп! Сколько прошли?
Трое каюров взглянули на одометры.
— Восемь миль! — крикнул Хансен.
— И по моему счетчику восемь! Правильно! — подтвердили Вистинг и Бьолан.
Осталось только семь миль, последние тринадцать километров! Очень жаль, что солнце скрылось за облаками, нельзя проверить местонахождение астрономически… Амундсен взял короткий санный полоз с привязанным черным лагерным флагом и воткнул в снег.
— Фрам!
Каюры все чаще поглядывали на счетчик одометра. В три часа пополудни они дружно закричали:
— Стоп!
— Неужели приехали? — наивно спросил замыкающий Хассель.
Полюс! Правда, не тот, к которому Амундсен стремился еще подростком, не Северный… Но ведь указателей, что Южный полюс именно здесь, где-то рядом, никто не приготовил. Возможно, отряд ошибся, не дошел какой-нибудь километр или два? Завтра надо обойти это место, описать круг диаметром 10 миль, тогда совесть будет совершенно чиста.
— Поздравляю вас, друзья! — хриплым, взволнованным голосом произнес Амундсен.
Да, они настоящие друзья! Без этих скромных трудолюбивых храбрецов не было бы победы, все они подлинные герои! Пройдет немного времени, и мир узнает, что Южный полюс покорился человеку. «Рельсовый путь науки проложен, мы приобрели новые знания, и подвиг этот будет сиять во веки веков», — скажет Фритьоф Нансен.
Пять помороженных, огрубелых рук берутся за шест, вонзают его глубоко в снег, и над лагерем Южного полюса, над Пульхеймом, вздымается норвежский флаг.
Ужин не соответствовал праздничному настроению: ни шампанского, ни иных вин у них не было, все получили лишь по куску тюленины; обошлось без тостов.
Вистинг, оказавшийся искусным гравером, делал отметки на вещах товарищей: «Южный полюс». Амундсен протянул свою старую трубку с памятными надписями о посещенных им местах. Возвращая ее с новой пометкой, гравер вручил Амундсену несколько пачек табаку.
— Спасибо, Вистинг, за работу и подарок! Теперь я смогу после каждого ужина закуривать трубочку…
В полночь выглянуло солнце. Тщательное астрономическое определение показало широту 89°56'. Вистинг, Хассель и Бьолан ушли по трем направлениям с таким расчетом, чтобы создать вокруг полюса замкнутый круг. В одиннадцатом часу утра они вернулись. Теперь нет сомнений, что полюс находится внутри описанного кольца.
Норвежцы в течение суток ежечасно делали астрономические наблюдения. Амундсен отметил, что солнце все время передвигается на одной и той же высоте.
Три дня провели они на полюсе. Оставшихся шестнадцать собак поровну поделили Хансен и Вистинг. Сани Бьолана вертикально поставили в снег — как веху. Пищи достаточно на полмесяца, а за это время они, конечно, пополнят свои запасы из путевых складов.
17 декабря, готовясь в обратную дорогу, победители устанавливают коричнево-серую палатку, искусно сшитую парусным мастером Ронне. Ее бамбуковый шест наращивают еще одним стволом. На четырехметровой высоте ветер колышет норвежский флаг и вымпел с яркой надписью «Фрам».
Амундсен оставляет внутри палатки мешочек с отчетом экспедиции, адресованным Хокону VII, и короткое письмо Роберту Скотту, в котором просит передать свое донесение норвежскому королю. Вероятно, Скотт первый найдет это место…
Какая недобрая сила толкнула признанного миром полярника, считавшегося преемником Нансена, на поступок, столь обидный для английских исследователей и не возвышающий его самого?! Что надоумило Амундсена избрать такой способ выражения своего торжества над соперниками? Видимо, ему не свойственно было представлять себя на месте другого человека. А ведь самолюбивому и тщеславному норвежцу явно не пришлась бы по нраву роль посыльного; его, надо полагать, разъярило бы поручение доставить рапорт англичан в резиденцию их короля, если бы те раньше достигли полюса… Но дело сделано, и Амундсен выискивает соображения, чтобы предотвратить неприятную для него реакцию общественного мнения, а, быть может, заодно убаюкать свою совесть. Очень сомнительно, что он допускал вероятность гибели всей героической пятерки норвежцев на обратном пути, однако в книге «Южный полюс» Амундсен изложил именно такую версию: «Ведь дорога домой была далекая, и могло случиться много такого, что лишило бы нас возможности самим сообщить о своем походе».
Победители проводят последние часы в сердце Антарктиды. Поочередно входят они в маленькую палатку и расписываются на доске, прикрепленной к шесту. За обедом Бьолан произносит приветственную речь и вынимает туго набитый портсигар:
— Не угодно ли на полюсе сигару?
— Молодчага, Уле! Ну и хитрец! Всю дорогу молчал о таком сокровище!..
Бьолан отдает портсигар Амундсену:
— На память о полюсе…
Прощай, Пульхейм! В путь, на север, к Фрамхейму!
Собаки бегут резво, словно понимая, что возвращаются домой. От гурия к гурию отряд движется как бы вдоль километровых столбов европейского шоссе. Знакомые места: массив Нильсена, тесная компания гор Хансена, Вистинга, Хасселя и Бьолана, «Чертов танцевальный зал», который удается обойти… А вот и «Чертов ледник», отнявший у них немало сил, горы Нансена и Кристоферсена, ледник Хейберга с его уступами… Норвежцы опустошают путевые склады, на Бойне забирают все мясо, находят свое проветрившееся белье.
Снежная поверхность будто отполирована. Лыжники и собаки мчатся неутомимо, а ведь уже третий месяц они в походе. Передовым бежит Бьолан, подгоняемый упряжкой Хансена. Вистинг приладил к саням парус и не отстает от первого каюра. Амундсен и Хассель поспевают за товарищами.
Вершина Бэтти. Как и на других складах, здесь все в полном порядке; только пеммикан прогорк под солнцем. На сани переносят запасы продовольствия, геологические образцы; часть старых вещей бросают.
— Построим большой каменный гурий, оставим в нем короткую записку о нашем походе, керосин и спички, возможно, эти предметы кому-нибудь пригодятся, — предложил Амундсен [11] .
11
В начале 1930 года у подножия горы Бэтти группа американских геологов раскопала гурий. Внутри оказался бидон с керосином, пачки спичек и записка: «Достигли Южного полюса… Прошли этот склад на обратном пути, имея с собой провизии на 60 дней, двое саней и одиннадцать собак. Все здоровы. Руал Амундсен».