Пришелец и закон
Шрифт:
— Видите ли, я должен найти кого-то, кто представлял бы Хаска в суде. Я позвонил Джанет Рино, и Джанет сказала, что вы — лучший. Но если это дело вас не интересует…
— Этого я не сказал. Я лишь хочу убедиться, что это дело по мне, и что ваши ожидания реалистичны. Мне предлагают сотню дел каждый день; я отказываю почти всем.
— Я знаю. Вас приглашали в Дрим-тим в деле О. Дж. Симпсона [38] .
— Было дело. Я отказался.
— Почему?
Дэйл на мгновение задумался, хочет ли он отвечать на этот вопрос.
38
Прозвище команды адвокатов, защищавших О. Дж. Симпсона (род. 1947), знаменитого чернокожего футболиста и актера, на нашумевшем процессе по обвинению его в убийстве своей жены в 1995–96 годах. Тот процесс закончился оправдательным вердиктом, однако в 2007 году Симпсон был приговорён к 33 годам тюрьмы за грабёж и похищение.
— Слишком много главных. Слишком много разных эго. Я так не работаю. Вы меня нанимаете, вы меня получаете — меня и одного из моих помощников на втором стуле. Процесс Симпсона длился так долго наполовину из-за того, что каждому из сидящих за столом защиты джентльменов нужно было получить свою порцию славы.
— Вы будете руководителем защиты. Подбирать команду будете сами.
Дэйл подумал.
— Вы упомянули Симпсона, доктор Нобилио. Позвольте задать вам один вопрос. Почему он был признан невиновным на том процессе?
Фрэнк в раздумье пожевал губу. Надо придумать какой-то благоразумный ответ.
— Мастерская работа защиты.
— Вы думаете, он это сделал? Думаете, он убил Николь Браун и Рональда Голдмана?
— Ну… да.
— Свершилась ли справедливость на этом процессе?
Фрэнк покачал головой.
— Вам нужен другой адвокат. Мой секретарь подскажет вам несколько имён. — Дэйл приподнял своё массивное тело над кожаным креслом и в этот раз протянул Фрэнку мясистую руку.
Фрэнк не двинулся с места.
— Не отмахивайтесь от меня, мистер Райс. Вы нужны мне. Если вы считаете моё мнение неправильным, скажите, почему.
Дэйл знал, что природным выражением его лица была недовольная гримаса; теперь он показал Фрэнку, как выглядит в его исполнении настоящее недовольство. Но потом он опустился обратно в кресло, и оно скрипнуло, принимая на себя его вес.
— Коллегия присяжных совещалась по делу Симпсона всего четыре часа, — сказал Дэйл. — Вы знаете, почему? Потому что решение было очевидным.
Фрэнк вскинул брови.
— Очевидным?
— Конечно. Присяжным задали единственный вопрос: имеются ли обоснованные сомнения в вине О. Дж. Симпсона. И ответ был очень прост: конечно, имеются. Вы и большая часть белой Америки хотели бы, чтобы вопрос звучал так: убийца ли Симпсон? Но присяжным такого вопроса не задавали. Вместо этого их спросили, есть ли обоснованные причины сомневаться. И они несомненно были, десятки таких причин. Очевидные доказательства того, что Марк Ферман лжесвидетельствовал под присягой, предположение о том, что он мог подбрасывать улики, консервант EDTA в образцах крови Симпсона, возможность контаминации образцов ДНК, перчатки не по размеру, и так далее, и тому подобное. Это обоснованные
Фрэнк молчал.
— И поскольку были обоснованные сомнения, его отпустили. Мастерская работа защиты не имела к этому никакого отношения.
— Вот как. — В голосе Фрэнка звучало сомнение.
— Джонни, Ли и все остальные не сотворили для Симпсона никаких чудес. Всё, что они делали — указывали на обоснованные сомнения в его вине. Любой компетентный адвокат мог сделать то же самое — в данном конкретном случае. Но вы, доктор Нобилио, вы ищете чудотворца?
— Простите?
— Есть ли обоснованные сомнения в том, что преступление совершил ваш пришелец?
Дэйл разглядел на лице Фрэнка выражение удивления.
— Конечно есть. Хаск не мог совершить убийство.
— Откуда вы знаете?
— Ну… то есть, он ведь пришелец, и…
— Я видел вас в «Ночной линии» [39] пару недель назад, — сказал Дэйл. — Вы говорили что-то о том, что поскольку тосоки настолько очевидно превосходят нас в технологическом плане, то и в плане морали они также должны быть выше нас. Они уже выстояли перед всеми демонами технологического взросления и сумели пройти дальше.
39
Программа поздних новостей на канале «Эй-би-си».
— Я говорил такое, да. И ничто не изменило моего мнения.
— Монти Эйджакс не не стал бы выдвигать такое обвинение, если бы не считал это верным делом.
— Я… полагаю, что так, — сказал Фрэнк. По его лицу было понятно, что он никогда всёрьёз не обдумывал возможность того, что Хаск и правда виновен.
— Если ваш пришелец виновен, его, вероятно, признают таковым, — сказал Дэйл. — Это не Лос-Анджелес Перри Мейсона. Окружной прокурор в этом городе выигрывает девяносто процентов дел.
На лице Нобилио вновь отразилось удивление.
— Я… я думал, что это скорее ближе к пятидесяти.
— Мы выбираем наших окружных прокуроров, доктор Нобилио. Вы думаете, избиратели станут переизбирать прокурора, который не выигрывает большинства дел? Если ваш пришелец это сделал, и если убийство было умышленным, то его, вероятно, признают виновным в убийстве первой степени.
— Нет. Нам нужно, чтобы его освободили.
— Я не могу этого гарантировать. И если он виновен, и полиция не нарушила его прав — а это очень маловероятно, я вам говорю — то нет никаких причин отпускать его.
— На кону не только вопрос о том, кто убил Клетуса Колхауна. Господи, да это же наш первый контакт с инопланетянами. Последствия будут невообразимые. Послушайте, вы застали меня врасплох своим вопросом. Я пришёл к вам не потому, что вы чёрный. Я пришёл к вам из-за карьеры, которую вы сделали. Вы берёте дела, в которых рассматриваются большие вопросы — дела по гражданским правам, прецедентные дела против несправедливых законов. Вот почему я здесь. Вот почему мне нужны вы.
Дэйл задумался. Его лицо оставалось непроницаемым; единственным звуком в кабинете было его сиплое дыхание.