Пришлый. Месть ради мести
Шрифт:
Я заметил: если немного ослабить контроль над жаждой, дать ей показать свое лицо, то мой взгляд, поистине, приводит людей в ужас. При этом зрачки становятся красными. Крыс начал отползать назад, но уперся спиной в стенку, глаза он выпучил от ужаса, рот подрагивал, лицо побелело.
— Не ожидал меня снова увидеть, Крыс? Вы не ждали, а мы приперлись, — произнес я насмешливым голосом, — да не трясись ты так, мне тебе еще пару вопросов надо задать. И самый важный из них: где лучник?
— Я, я, я не знннаю, — пролепетал он, заикаясь.
— Говори все, что о нем знаешь,
— Хрен знает, откуда появился этот гребаный лучник, знаю только, что он не обычный бандюган. Ахт сказал, чтоб мы за ним приглядывали и берегли его шкуру, пуще своей собственной.
— А кто может о нем знать? Кто-то же к вам его прикрепил.
— Ахт никому ничего не рассказывал. Собрал нас по здешним подворотням, предложил грабить на дороге караваны, если они без охраны или плохо охраняемые, ну и одиноких путников заодно.
— А почему вас стражники не могли поймать? Как то не похожи вы на неуловимых.
— Перед каждой облавой к нам приходил один хмырь и базарил с Ахтом, после этого Ахт всегда знал, где и как нас будут искать.
— Что за человек? Как выглядел?
— Хрен знает, что за хмырь, пусть сожрет меня хозяин нижнего мира, если брешу. Хмырь как хмырь. Шрам у него на роже, над правым глазом вроде бы был.
— Толку от тебя немного.
Я снял с себя плащ, кинул Крысу:
— Одевай, — приказал ему.
— Нахрена? — испугался он.
— Во многих знаниях — много горя. Одевай, тебе говорю.
Он трясущимися руками начал натягивать плащ.
Иди, перевяжи Урода, — приказал я, подтолкнув ногой нож Крыса, — на повязку можешь порезать его рубаху.
Перевязка трясущимися руками — дело непростое, но он справился.
— Теперь бери Урода. Пойдем погуляем.
Он с трудом взвалил на себя еле живого бандита. Пульс Урода бился, но еле-еле.
— Иди вперед, я за тобой. И не вздумай шутить, ты у меня под прицелом.
Мы отошли от первого места дислокации бандитов метров на пятьсот, там я присмотрел неплохой домик. Во всяком случае, он был не совсем развален.
— Заходи внутрь, — указал я на дом, — аккуратно положи Урода около стены.
Крыс положил свою ношу и уже начал разгибаться, как получил еще раз ручкой арбалета по голове. Заведя руки разбойника за спину, я привязал их к его же согнутым ногам, вместо веревки пришлось использовать пояс того же самого Крыса. Разрезав рубаху, смастерил кляп и заткнул ему рот. Тела бандитов прикрыл валяющимся тут повсюду хламом. Урод еле дышал, до утра он дотянуть не должен — арбалетный болт пробил ему правую сторону груди на ладонь ниже ключицы. Надеюсь, до завтрашнего вечера этих голубчиков тут не обнаружат. Места здесь глухие, даже жители хибар сюда не ходят. Нечего тут делать.
Действовать надо быстро, до рассвета осталось мало времени. Вернувшись в первый дом, выдернул из стены болт, присыпал землей все кровавые пятна — хорошо, что в этих халупах даже пола деревянного не настелили. Болт выкинул в речку, протекавшую неподалеку. Жалко конечно, мог бы еще пригодиться, но это тоже возможная улика — лучше перестраховаться. В гостиницу еле успел до наступления рассвета.
Проспав часа четыре, встал. Взял все накопленные деньги, пересчитал: оказалось я счастливый обладатель семидесяти семи серебряных ноготков, ну и еще с сотню медных. Захватил все деньги, спустился вниз. Наконец-то, использовал завтрак, включенный в оплату номера.
После еды решительным шагом направился в оружейный магазин. С деньгами надо расставаться легко, а те мечи уж очень мне в душу запали. Хоть и стоили они около ста серебряных, но я был намерен торговаться до конца.
Вышел из магазина вымотанный, как будто сдавал экзамен по термодинамике — торговаться здесь умели. После часового препирания и выяснений у кого жизнь хуже мне удалось скинуть цену до семидесяти серебряных ноготков. С сегодняшнего дня я был счастливым обладателем двух изогнутых коротких мечей близнецов. Также к ним прилагались наспинные ножны.
Со всем эти добром пошел в парк, забрал из дупла меч и арбалет. Меч спрятал под плащ, нести пришлось, зажав его под мышкой лезвием вниз — неудобно, а что делать? Арбалет прицепил на пояс к правому бедру — благо он компактный. Вспомнил, что на месте схватки с Дерзеком оставил свои метательные ножи — вдруг еще там. Сделал небольшой крюк, проверить. Ножи были воткнуты в дерево так же, как воткнулись при моих бросках. Вынул, положил в карман куртки.
В гостинице мне сегодня появляться нельзя, пришлось идти к заброшенному району, в хибары. Существовала опасность нарваться на каких-нибудь отморозков, но выбора у меня не было, приходилось рисковать. Меня должны видеть сегодня в хибарах. Надеюсь, на вооруженного человека отморозки напасть поостерегутся.
Идти было страшно: пытался не бросать по сторонам затравленные взгляды, рука все время опускалась на рукоять предусмотрительно заряженного арбалета, хорошо что у него была хитрая система предохранителя, а то бы точно ногу себе прострелил. Слава богам, добрался до нужного здания без приключений. Мои пленники были все еще на месте. Подошел к Уроду, проверил пульс — уже холодный. Крыс лежал чуть в стороне от того места где я его оставил, видно пытался развязаться.
— Прекрасный день. Не так ли? — спросил я его, пнув ногой, для порядка.
Разбойник только что-то промычал в ответ — иного я от него и не ждал.
До обеда игрался со своим новым приобретением. Проводил импровизированные бои с тенью. В итоге понял: для меня два меча это перебор, с одним бы управится, в бою второй, бездействуя, занимал левую руку. Ну, ничего, бог даст, научусь. К обеду пожалел, что не взял ни еды, ни питья — желудок начало сводить от голода. Тут мне и пришла в голову мысль: ведь я из дома, где подстрелил Урода, не принес никаких припасов, а если они там собирались хорониться, то провиант там должен быть. Быстро сбегал туда, осмотрел все внимательно, перевернул пару бревен и досок и, наконц, нашел два мешка. Вернувшись к своему другу Крысу, начал исследовать находку. Нашел пару кусков хлеба, вяленое мясо, сыр и бутылку вина — что ж, неплохо.