Прислуга в гостинице духов

Матлак Ирина

Теперь негодование сдержать не удалось:

— Да кто вы вообще такой? Великий волшебник, господь Бог? Какого безликого вы вообще считаете, что имеете право решать за него? Знаете что, — силясь успокоиться, я сделала глубокий вдох. — Мне ровным счетом наплевать на ваше мнение и на то, что вы какой-то там известный заклинатель. Вы не можете вмешиваться в нашу личную жизнь!

— А она у вас есть? — голос отражал усмешку.

— Не ваше дело! — чувствуя, что щеки предательски покраснели, отрезала я. — Мне уже приходилось действовать по указке других, из-за чего я потеряла несколько

драгоценных лет, прозябая не чертовски нелюбимой работе. Но даже тогда мне приходилось следовать воле родителей, а вы мне вообще никто! Не знаю, что именно связывает вас с Германом, но что бы это ни было, оно не дает вам права ограничивать его свободу!

Ко мне соизволили обернуться и все с той же иронией хмыкнули:

— Какие слова, какая страсть. А ты уверена, деточка, что свобода Германа ограничена? Может, просто ты ему менее интересна, чем он тебе?

Разговор уходил совершенно не в то русло. Спорить с этим… с этим… с заклинателем я не видела никакого смысла, да и не собиралась позволять ему лезть ко мне в душу.

— О чем вы собирались поговорить изначально? — резко сменила тему, взяв эмоции под контроль.

— Ты видишь безликих, — не вопрос, а констатация факта. — И духов, неразличимых зрению других.

Я промолчала, ожидая продолжения.

И долго себя ждать оно не заставило:

— Ты уже сталкивалась со звервоном прежде?

А вот сейчас это был вопрос. Вопрос, который я хотела услышать.

— Возможно, — ответила уклончиво, поведя плечом. — Если бы я знала, что это за дух, могла бы сказать наверняка.

— Звервоны — это духи, чья сила заключается в разрушении любой магии, — на удивление легко поведали мне. — Они без труда преодолевают любые барьеры, одним прикосновением разрушают сложные заклинания и даже заклинателям трудно с ними справиться. Эти духи достаточно редки, и так же редко идут на контакт. Они могут становиться абсолютно невидимыми, но узнать об их присутствии можно по характерному грязевому следу.

— Но любых духов подчинять могут только заклинатели, — я задумалась. — Если на Джею напал звервон, значит, Игорь сотрудничает с каким-то заклинателем духов?

— Соображаешь, — неожиданно похвалил Тэйрон и тут же возразил: — Но это не обязательно так. Вот что я хотел сказать: с этим духом в апартаментах Джеи побывал кто-то еще. Она спала, и в ее комнате было темно. Понимаешь?

Несколько секунд я пыталась понять, к чему он клонит, а затем внезапно вспомнила о Наблюдательнице, которая накануне хотела мне что-то сказать.

Заметив, что до меня дошло, Тэйрон добавил:

— Разумеется, я ее вижу, но заставить говорить не могу. Она замкнутый дух, невосприимчивый к любой боли. Мне она ничего не скажет, но тебе…

Облизав пересохшие губы и, по-прежнему стараясь сдерживать волнение, я кивнула:

— Хорошо, я все у нее узнаю. Но у меня есть условие.

Убедившись, что заклинатель весь внимание, озвучила свое требование:

— Вы дадите слово, что не станете смешиваться в мои с Германом отношения… какими бы они ни были.

Кажется, я услышала легкий скрип челюсти, прежде чем прозвучало абсолютно бесстрастное:

— Согласен. Обещаю.

Внутренне

возликовав по поводу своей победы, внешне я никак не выразила чувства и, взвесив все за и против, решила затронуть еще одну животрепещущую тему. По правде говоря, обсуждать ее именно с Тэйроном мне совершенно не хотелось, но я понимала, что рано или поздно об этом узнают все. Так что лучше рассказать обо всем самой и сейчас.

— Вы правы, я уже видела звервона. Точнее, оставленный им след. В офисе компании, куда не так давно устроилась иллюстратором.

Говоря по правде, я ожидала куда более интересной реакции на свое признание, чем простой кивок. Никак не прокомментировав мои слова, заклинатель поднялся с места и, не дав мне опомниться, молча удалился, чем вызвал в моей душе очередной всплеск негодования. Хотела крикнуть ему в спину и даже набрала побольше воздуха, но в последний момент передумала. А передумала, потому что, во-первых, все-таки не жаждала продолжать наше общение, а, во-вторых, неожиданно боковым зрением заметила стоящего у входа Германа.

Резко обернувшись в ту сторону, я вперилась в него немигающим взглядом.

И как давно он здесь находится?

Одно только предположение, что Герман слышал весь наш разговор с заклинателем, заставило меня оцепенеть. И вновь покраснеть, чего уж там.

А я еще так рьяно право на наши «отношения» отстаивала…

Я продолжала смотреть на него, он так же внимательно смотрел на меня, и неизвестно, кто бы отвел взгляд первым, если бы не пара духов-помощников, выбежавших из кухни. Они тащили какой-то горшок с комнатным цветком и, споткнувшись, уронили его на землю, отчего тот разбился. Их расстроенный писк сразу же привлек наше с безликоборцем внимание и избавил меня от необходимости проверять силу своих нервов на прочность.

— Через полчаса Кирилл ждет нас у себя, — произнес Герман, наблюдая, как духи убирают глиняные черепки. — Есть дело.

Я прищурилась:

— Что, меня хотят поэксплуатировать в установке еще одного барьера?

— Нет, — просто ответил он. — Здесь другое.

Сказав, что через полчаса подойду к кабинету, я поднялась на ноги и, обогнув Германа, направилась в подсобку. Разговор с Наблюдательницей откладывать не следовало, и я надеялась, что она пойдет со мной на контакт. Вчера нас прервали, поэтому сегодня я позаботилась, чтобы этого не случилось. По пути встретившись с Аленой, предупредила, чтобы она не подпускала никого к подсобке в ближайшие минут двадцать. Та хоть и удивилась, но пообещала, что просьбу выполнит.

Войдя в темную комнатку, я взяла с полки небольшой фонарик и, включив его, плотно закрыла за собой дверь. Фонарик расположила так, чтобы его свет позволял мне видеть хоть что-то, но в то же время не достигал дальнего угла, где обычно находился дух.

— Привет, — улыбнувшись, негромко приветствовала я. — Ты здесь?

Спустя некоторое время в том самом углу стала различима знакомая светлая фигура. Наблюдательница сидела на сгрудившихся старых ящиках, обхватив колени руками. Ее светлые, как будто выцветшие волосы сливались с тоном сорочки и укрывали худенькую фигуру подобно тонкому одеялу.