Пристроить Коляна
Шрифт:
Мать твою, вот это залет!
— Погоди, погоди, — я отрываю зад от парты, шагаю к ней, упираюсь ладонями о дерево учительского стола, — давай не будем торопиться… Мать ее вернется скоро, к родне на недельку улетела… Чего об этом извещать? Ленка у меня хорошо живет…
— Я и смотрю, как хорошо! — она сверлит меня снизу вверх злым взглядом, — девочка сбегает после уроков, неизвестно где находится, а вы и не в курсе. А если б с ней что-то случилось? Как вообще кому-то пришло в голову доверить вам ребенка? Вы же абсолютно безответственный человек!
— Это
— А она в курсе? Вы знаете, что это незаконно?
Злючка немного отклоняется назад, потому что я, в ярости, подаюсь к ней, нависаю, неосознанно давя массой.
— Почему незаконно? Она — моя племянница!
Уже рявкаю, нагибаясь прямо к пышущему гневом лицу. И не вижу я уже ничего в ней интересного, вкусного, не хочу играть. Завела до невозможности, разозлила. Хотя, тут злиться бы мне на себя только, дурака разговорчивого, но пока она — главный объект.
— Потому что для установления таких программ необходимо разрешение! Особенно это касается несовершеннолетних! Если вы не законный представитель, то права не имеете! И, пожалуй, Лене стоит про это знать! И вообще, я с ней отдельно поговорю, выясню, насколько обоснованы ваши претензии по поводу ее общения с Самсоновым! Может, есть другие причины для такого ее поведения!
Она цедит мне эти слова уже прямо в лицо, глаза злобно сверкают, в голосе твердость и учительские интонации, которые отдельно бесят. Так же бесят, как и то, что я ей по всем фронтам проигрываю. Это чего за хрень такая?
— Какие, нахрен, причины? Ты охерела?
— Не сметь разговаривать со мной в таком тоне! — шипит она, — здесь вам не кабак, а школа! И я — не одна из ваших… женщин, а учитель! А Лена может вас просто бояться! Вот и сбегает!
— Ах ты, стерва ядовитая!
Это уже предел! Вот реально, предел!
— Не смейте…
Наверно, она в очередной раз хочет пояснить мне, что я смею, а что нет.
Но не успевает.
Потому что мои нервы — и без того не канаты стальные — с треском лопаются, и я нахожу единственный способ заткнуть ее.
Резко сокращаю последнее, совершенно ничтожное расстояние между нашими лицами, прихватываю ее за затылок и вжираюсь в раскрытые для уничижительной речи губы.
Сразу жестко.
Сразу грубо.
Она изумленно застывает, кажется, не веря в происходящее.
Я и сам не верю, что делаю это.
Но останавливаться не собираюсь.
Вера, опомнившись, возмущенно мычит и пытается оттолкнуть меня. Колотит кулачками по плечам.
Но мне пофиг.
Ее вкус одуряет, он именно такой, как я себе и представлял: свеже-пряный, обжигающе приятный.
Настолько, что в голове мутится. И хочется большего.
Я дергаю ее за талию к себе со стула, поднимаю, фиксирую крепко и жестко, не позволяя двинуться. Не прекращая целовать, все сильнее и напористей.
Она все мычит, упирается руками в плечи, отталкивает.
Но мне, опять же, пофиг.
Я понимаю, что перешел грань, прекрасно понимаю, что после этого не быть мне с ней в хороших отношениях…
Да не больно-то и хотелось!
В ее глазах я и так уже негодяй, бабник и мерзавец!
Ну вот и нехер разочаровывать женщину.
Тем более, что это не в моих правилах!
8. Конструктивный разговор
У вас когда-нибудь было такое, что вот о чем-то думаешь таком нереальном, постоянно в голове прокручиваешь, прикидываешь хрен к носу и так и сяк, можно сказать, мысленно облизываешься, предвкушая, как ты это получишь…
А потом, когда получаешь — НЕ ТО! Вернее… ТО. Но недостаточно. Не так, как думалось, не дотягивает до ожидаемого тобой ощущения. И так обидно становится… И странно, что предвкушение удовольствия гораздо круче самого удовольствия.
И только одно греет в такой ситуации — кайф от того, что все же добился, сделал, заполучил.
Красавчик, короче.
Так вот.
С поцелуем Злючки было СОВЕРШЕННО НЕ ТАК!
Настолько не так, что я на какое-то время даже соображение теряю.
Обычно такой хрени не происходит.
Все мужики, по-моему, знают это состояние, когда целуешь бабу, красивую, желанную, и сам мысленно прикидываешь, как ты ее в постель уложишь. Если в людном месте, то как бы быстрее до квартиры или отеля добраться, если наедине, то до любой горизонтальной поверхности. Хотя мне и вертикальные тоже нормально заходили. Главное же не место, а человек. Если человек хороший, то и кайф больше.
Короче говоря, поцелуй для нас, в принципе, не главное. Есть — отлично, возбуждает, можно просканировать, насколько быстро удастся уложить в кровать женщину. Нет, да ну и фиг с ним. Главное, чтоб все остальное было.
Со Злючкой, до которой я, наконец-то, добрался после охренительного, лично для меня, антирекорда по времени соблазнения, все происходит странно.
Вернее, со мной происходит кое-что. Странное.
А именно, мне сносит башню.
Сразу и напрочь.
Причем, не в тот момент, когда я ее начинаю целовать, нет. Это безумно приятно, конечно, она вкусная, свежая и мягкая. И губы у нее именно такие, как мне представлялось. А тело под моими загребущими лапами даже еще лучше, чем мне представлялось, тут вообще без вариантов.
Она отбивается. Лупит меня по плечам, мычит что-то в рот возмущенно и, наверно, матерно, если умеет, конечно, мат, а не только свои высоколитературные прибамбасы. Но я терплю и не отрываюсь от нее.
Плевать мне в этот момент на место и время. И плевать, что и то, и другое — нихрена не подходящее.
Я злой и жесткий. Она меня выбесила, она виновата.
О своих просчетах в общении с сильно умной и языкастой бабой я потом буду думать, а сейчас стараюсь ее язык в нужное русло повернуть.