Приступить к ликвидации
Шрифт:
– Чего же они здесь искали?
– оглядел комнату Паршиков.
– Это у них надо спросить, - Белов снял шапку, - поработали неплохо.
Они и не заметили, как в комнату вошла пожилая женщина в стеганой душегрейке.
– Вы кто такие будете?
– спросила она.
– Мы, гражданочка, из милиции.
– Паршиков вынул удостоверение.
– А вы кто?
– Я соседка.
– Зовут-то вас как?
– Белов вспомнил наставления Серебровского, который говорил, что свидетеля надо брать
– Зовут меня Надежда Михайловна. Только сюда уже с Витиной работы приезжали.
– Откуда?
– переспросил Белов.
– Из госпиталя, где Витя работает. Девушка в форме и мужчина. Врачи.
– А как девушка выглядела?
– Симпатичная. Родинка у нее под глазом.
– Под каким?
Женщина задумалась на минуту, поводила пальцем по лицу и остановилась: под правым глазом.
– Тут.
– А мужчина?
– Обыкновенный, военный. Высокий.
– Они пешком пришли?
– Нет, на зеленой "скорой помощи" приехали.
– На военной?
– Зеленой, с красным крестом. А какая она, военная или еще какая, я не знаю.
Они шли по улице в сторону шоссе, мимо заколоченных дач и упавших заборов, по тропинке, с трудом протоптанной в огромных девственно-белых сугробах, и Белову казалось, что где-то за углом лежит тропинка, которая приведет его к дому, пахнущему свечами и елкой. Дому, в котором ждут его красивые, веселые люди. Потом он ехал в электричке в Москву. В полупустом вагоне было холодно, и Сергей, прижавшись плечом к промерзлой стене, бездумно смотрел в окно.
ДАНИЛОВ
Считалочка была такая в детстве: "На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной - кто ты такой?" Глупая считалочка. Но после нее начинали играть в прятки. А у него наоборот. Сначала прячутся, потом считаются, а он водит. Долго уже водит, очень долго. В восемнадцатом он ловил банду Сережи Барина, в двадцатом Дегунина, в тридцать четвертом - Лосинского, перед войной - Цыгана. Потом Широкова, Гоппе. Это только крупные банды, а сколько он взял налетчиков и грабителей! Водит, все время водит. Такая уж у него судьба. Он водит, а где-то по улицам носится машина милосердия и сеет смерть.
Утром его с начальником вызывали в наркомат. Разговор состоялся неприятный, но, слава богу, короткий.
Начальник ГУББ, глядя куда-то поверх его головы, сказал:
– Когда я работал в Чите, мне все уши прожужжали: Данилов, Данилов. Где ваша хватка, подполковник, где хваленое оперативное мастерство? Медленно работаете, преступно медленно.
На обратном пути в машине начальник МУРа посмотрел на застывшее, каменное лицо Данилова и сказал сочувственно:
– Иван, я такое удовольствие имею ежедневно в пяти инстанциях. Ты успокойся. Но помни: с тебя спрос большой.
Три дня он сам
Ночью Данилов вызвал Никитина и попросил привести Андрея.
– Ты уж извини, что поднял тебя, - сказал Иван Александрович, - но дела так складываются.
Он посмотрел на задержанного, на его горящие сухим светом глаза, на лицо, на котором сразу выступили скулы, и понял, что парень не спит. Не до сна ему нынче.
– Кури, правда, не "Казбек", но все же.
Задержанный взял папиросу, прикурил медленно, посмотрел на Данилова.
– Как паренек этот, в которого я стрелял?
– Повезло, бок ты ему прострелил. Врач сказал, на сантиметр левее, и пуля в живот вошла бы.
– Значит, и мне повезло. Может, поживу еще, начальник?
– Может быть. А хочется?
– А как ты думаешь? Тварь бессмысленная и то жить хочет, а я же человек.
– Поздно ты вспомнил об этом. Очень поздно.
Андрей молчал, крутя папиросу в пальцах.
– Ты мне вот скажи без протокола, для чего тебя Слон из Ярославля высватал?
– Он мне сказал, что человек есть, вроде барыга. Они у него с Матросом пока в шестерках бегают, но до поры. Ждут, когда он большое дело слепит, тогда порешат его и заберут товар и деньги.
Данилов внутренне усмехнулся, он вспомнил, как Виктор Розанов, захлебываясь, говорил, что среди блатных он наконец нашел верную дружбу и настоящую мужскую честность. Нет. В этом мире вместо дружбы предательство. А вместо честности - вероломство.
– Ты что-нибудь о банде слышал?
– Мало. Знаю только, что у них машина и они под Москвой шуруют. Знаю, что есть еще один человек. У него с Питером связь. Вот он и связан с бандой.
Данилов отправил задержанного в камеру и долго думал о том, что у него нет никаких подходов к банде.
Оставалась единственная надежда, что санитарная машина нарвется на заградительные посты. Спецсообщение было разослано всем подразделениям милиции, подвижным КПП, в штаб войск по охране тыла действующей Красной Армии, в НКГБ. Шли дни, но машина не появлялась. Банда, как говорят, подводники, "легла на грунт". Но это не меняло дела. Весь январь сотни людей в Москве и области искали любые следы.
Двадцать пятого января комендантский патруль проверял документы в дачном поезде, идущем в Загорск, пытался задержать человека в форме капитана медицинской службы, тот, отстреливаясь, выпрыгнул на ходу из вагона и скрылся. На месте перестрелки остались гильзы от пистолета "Радом".
Значит, банда не ушла, а только затаилась. До времени. Возможно, до весны. Теперь любое происшествие в городе Данилов "примерял" к этой банде, старался найти любую зацепку. Время шло, а следов пока не было.