Приступить к ликвидации
Шрифт:
МОСКВА - ЯРОСЛАВЛЬ - ВОЛХОВСТРОЙ
ЛЕНИНГРАД - МОСКВА. Февраль
Утром Данилову позвонил Серебровский. Он выполнял обязанности начальника МУРа. Начальник лежал в госпитале после операции аппендицита. Данилов два дня назад вырвался к нему. Начальник читал "Три мушкетера" издания Академии.
– Слушай, - печально сказал он Данилову, - веришь, нет, после гимназии впервые перечитываю. Книга-то великая. Нужная книга, она людей мужеству и верности учит.
Начальник в белой казенной рубахе, схваченной пуговичкой на горле, казался
– Детством пахнет.
Данилов потом шел по улице и вспоминал печальные глаза начальника, потрепанный томик "Трех мушкетеров" и яблоко в его руке.
Серебровский позвонил и сказал зло:
– Собирайся, Иван, начальник главка вызывает. Сейчас он с нами поговорит кое о чем и о пряниках.
Данилов пошел в отдел, где стоял большой платяной шкаф, оставшийся с тех пор, когда они официально жили на казарменном положении, вынул новый китель, снял гимнастерку и пошел чистить сапоги. В туалете он посмотрел на себя в зеркало. Вроде все нормально, щеки глянцево блестели.
Много лет назад в коридоре МЧК его встретил Дзержинский.
– У вас мало времени, Данилов?
– спросил он.
– Есть время, Феликс Эдмундович.
– Тогда не забывайте бриться по утрам.
Данилов мучительно и жарко покраснел. С тех пор его никто не видел небритым.
Серебровский ждал его внизу. Он нервно ходил по тротуару, забросив руки за спину.
– Готов?
– спросил он.
– Как видишь.
– Тогда поехали.
– Зачем вызывают?
– Из-за "докторов".
Так в МУРе называли ту самую банду.
– Значит, ордена нам сегодня не дадут, - Данилов открыл дверь машины.
Коридоры наркомата были пустынны и строги. Вся жизнь проходила за дверьми кабинетов с эмалированными овалами номеров.
Приемная начальника главка, огромная и сумрачная, была обита темными дубовыми панелями. Навстречу им поднялся капитан. Левая рука, затянутая в черную перчатку, беспомощно висела вдоль кителя.
– Полковник Серебровский и подполковник Данилов?
– спросил он.
– Так точно, - ответил Серебровский.
– Подождите.
– Адъютант скрылся за дверью, выполненной под шкаф.
– Порядок у вас тут, - мрачно сказал Данилов, - ни тебе здравствуйте, ни тебе...
Дверь распахнулась, на пороге стоял капитан.
– Прошу.
Начальник Главного управления, комиссар милиции второго ранга, сидел за огромным полированным столом. Ничего не было на этом столе, только пепельница и календарь.
– Товарищ комиссар, по вашему приказанию полковник Серебровский прибыл.
– Товарищ комиссар, по вашему приказанию, подполковник...
Комиссар махнул рукой.
– Садитесь.
Они сели. Начальник главка достал пачку "Казбека", толкнул ее через стол.
– Курите.
Они закурили,
– Ну что же, товарищи, я прочитал вашу справку по делу о банде "докторов". Кое-что, безусловно, вами сделано, но этого мало. Вы взяли второстепенных персонажей этой драмы. А главные герои еще на свободе.
Начальник главка был женат на актрисе, постоянно общался с деятелями театра, поэтому любил щегольнуть искусствоведческой эрудицией.
– Да, - продолжал он, - мало этого, у нас сегодня практически нет подходов к банде. Как ваше мнение, Данилов?
– Я изложил свое мнение в рапорте, но могу повторить: пока подходов нет.
– А вы смелый человек, Данилов.
– Какой есть, товарищ комиссар.
– Вы сказали, пока нет подходов, как понимать это пока?
– Работаем, ищем.
– Долго. Преступно долго. Я прочитал ваш рапорт. Наконец, нам товарищи из Наркомата торговли дали заключение по поводу изъятой вами бумаги для отрывных талонов и шрифта. Таким типом карточек пользуются в Ленинграде. Мы дали команду нашим товарищам в ЛУР, они кое-что нашли. Поэтому я принимаю решение. Вы, Данилов, берете двоих своих и едете в Ленинград. Блокада уже частично снята, и с четвертого февраля туда на поезде доехать можно. Правда, с пересадками, но можно. Помните, выход на банду там. У меня все.
Данилов и Серебровский встали и пошли к дверям.
– Данилов, - сказал комиссар, - задержитесь.
Он подошел к Данилову.
– Дело взял под контроль первый замнаркома. А вы знаете, что он человек крутой. Вы должны сделать все возможное. Поняли?
– Так точно.
– Нет, вы не поняли. Последствия провала операции будут оцениваться по суровым обстоятельствам войны.
Данилов помолчал, глядя на комиссара, потом ответил:
– Товарищ комиссар, я готов нести любую ответственность в любое время.
– Ну что ж, я предупредил вас. Смотрите.
– Я могу идти?
– Да. Впрочем, постойте. Вы пишете в рапорте, что ни у одного из задержанных не обнаружены вещи артиста Минина?
– Так точно.
– Ваши соображения?
– Мне думается, что есть еще кто-то, видимо, тот самый Брат, о котором говорится в письме. Наверное, он. С какой стати брать именно квартиру Минина? Мы сейчас отрабатываем все связи Артиста. Возможно, и выйдем на Брата.
– Желаю удачи.
– Комиссар протянул руку.
В машине Серебровский спросил:
– Пугал?
– Немного.
– Он мужик неплохой. Из сыщиков, все понимает, но над ним начальство, - Серебровский присвистнул.
Шофер недовольно посмотрел на него.
– Ты чего?
– хитро прищурился Серебровский.
– Нельзя свистеть, примета плохая, - мрачно изрек водитель, полковник, а бесчинствуете, как извозчик.
Серебровский захохотал.
– Вот, Иван, кто у нас главнее всех. Тебе хоть начальник главка фитиль вставлял, а мне шофер.