Присягнувшие Тьме
Шрифт:
Я сосредоточился на юго-западной части и заштриховал карандашом помещения, в которых уже побывал. На первом этаже — административные офисы, далее библиотека, где семинаристы готовили диссертации по религиозной истории Польши. Затем часовня и зона отдыха. Оставались два неизвестных зала в месте соединения южной и западной сторон. Я готов был держать пари, что это личный офис Замошского и зал тайных собраний…
Надев плащ, я отправился на утреннюю прогулку. Бенедиктинки молились, а святые отцы были заняты завтраком. Идеальное время.
Я
Еще одна часовня — длиннее первой и гораздо таинственнее.
За высокими узкими окнами угадывалась голубизна неба — таким оно бывает на заре. Вглубь уходили ряды стульев и пюпитры с закрытыми крышками. Ни алтаря, ни креста. Только роза на серебристом витраже в глубине зала, похожая на смятую фольгу.
Я сделал несколько шагов. Здесь поражала исключительная тишина и чистота, подчеркнутая холодом. Привыкнув к темноте, я стал различать цвета. Белые колонны, глиняный пол цвета светлой охры, светло-зеленая штукатурка стен. Здесь для меня не было ничего интересного, но неведомая сила приковала меня к месту.
Внезапно вспыхнул свет.
— Белый, красный, зеленый — цвета князя Ябеловского, основателя монастыря.
Я обернулся. На пороге зала стоял Замошский, держа руку на выключателе. Я спросил как ни в чем не бывало:
— Где мы находимся?
— В библиотеке.
— Я не вижу книг.
Замошский прошел по среднему проходу и приподнял крышку одного из пюпитров. Кожаные переплеты блестели тусклым золотом. Он взял один из фолиантов. Послышалось позвякивание: книга была прикреплена цепью. Кольца от цепей скользили по черному металлическому стержню. Я слышал о таких библиотеках, которые появились в эпоху Ренессанса. О местах, где книги были узниками.
— Этот зал датируется пятнадцатым веком и сохранился в первоначальном виде, несмотря на войны, нашествия, нацизм, коммунизм. Настоящая реликвия.
— Вы хотите здесь сделать музей? — спросил я с иронией.
Он положил на место том инфолио, при этом раздался мрачный стук.
— Это место для нас символическое, Матье. В середине пятнадцатого века, после гуситской войны, которая уничтожила многие религиозные святыни, князь Ябеловский приказал построить этот монастырь. После того как он пережил необычный внутренний опыт, у него возникла идея создать новую конгрегацию…
— Вы хотите сказать…
— Да, он «лишенный света». После падения с лошади князь долгое время пробыл без памяти, а когда очнулся, то заявил, что видел дьявола. Судя по всему, его рассказ был очень убедителен, ибо многие монахи вступили в новый орден, цель которого состояла в собирании и постижении слов Лукавого. Таким образом, князя Ябеловского можно считать основателем секты «Невольников».
Все сходилось: «лишенный света» основал орден «Невольников», а ныне его адепты охотятся за «лишенными света»… Замошский находился в нескольких метрах от меня. Нас разделял холод нефа.
— Если это обитель нечестивых, что заставило вас здесь обосноваться?
— Пристрастие к парадоксам, наверное.
— Перестаньте играть со мной. Не уподобляйтесь «Невольникам».
— Согласно преданию, князь Ябеловский похоронен под этим зданием.
— Они не пытаются им завладеть? Посетить его?
Замошский расщедрился на улыбку. Наконец я понял:
— Вы превратили это место в бункер, потому что ожидаете их визита?
— Да, можно предположить, что в один прекрасный день они попытаются сюда проникнуть.
— Вы надеетесь на эту попытку. Этот монастырь — ловушка. Ловушка, в которую вы поместили приманку: Манон.
Поляк рассмеялся:
— Ты думаешь, что находишься в крепости Аламо?
Как бы он ни изображал, что это его забавляет, я знал, что попал в точку. Священники желали привлечь сатанистов в этот бастион. Готовилась средневековая битва. Я сделал несколько шагов по направлению к нему. Теперь мы стояли лицом к лицу.
— «Невольники» занимаются еще и другими делами, — прошептал он. — Мы, прежде всего, пытаемся сдержать их продвижение.
— Какое продвижение?
— Продвижение к злу. Слепому, безудержному злу.
Он приподнял крышку на другом пюпитре — на нем были не инкунабулы, а каталожные папки с металлической спиралью. Он открыл одну из них на фотографии в файловом пакете:
— Ты знаешь слова: «Идей нет, есть только действия».
Он протянул мне папку. Труп с открытым ртом. В язык вонзен крюк. Я сразу подумал об Апокалипсисе.
Поляк с шумом перевернул страницу. Человеческий торс и четыре разбросанные по свалке конечности. Снова шелест переворачиваемой страницы. Детское тельце, очень маленькое, высушенное как мумия, все в порезах, с железным ошейником. Затем лошадь с вырванными глазами и отрезанными гениталиями. Казалось, животное плыло по огромной черной луже.
Я поднял глаза, не слишком потрясенный. У меня была прививка против ужаса.
— Факты такого рода относятся скорее к ведению полиции, не правда ли?
— Конечно. Мы только часовые. Наблюдатели. Мы выявляем эти преступления. Мы отмечаем места, совпадения на карте Европы. По нашим сведениям, «Невольники» действуют в пределах Старого Света. Мы ничего подобного не нашли, например, в Соединенных Штатах.
— Что именно вы делаете?
— Мы наблюдаем, фиксируем очаги. Бывает, что мы предвидим и тогда предупреждаем власти. Но обычно к нам не очень внимательно прислушиваются. Полиция не занимается врачеванием, а тем более профилактикой.