Притчи иудаизма
Шрифт:
Старый раввин внимательно посмотрел на ученика и ответил:
– Сын мой, Он и сейчас там, где был, но люди забыли, как склоняться так низко, чтобы увидеть Его.
Два сына
У одного царя было двое сыновей: один умный, а второй – глупец. И сделал он глупца ответственным за казну. А у умного сына не было никакой должности, он все время был при царе.
Весь мир недоумевал, как это возможно, что у того, кто не умен, ответственная должность, и все приходят к нему внести в казну или получить из казны,
И царь дал такое объяснение:
– Преимущество ли это – брать от добытых другими сокровищ и распределять по свету? Именно умный находится при мне и, постоянно размышляя, приходит к новым замыслам, к которым сам я не могу прийти. Благодаря его замыслам, я покоряю страны, о которых прежде ничего не знал. И из этих стран поступают в мою казну все сокровища. А этот, ответственный за казну, берет готовое и распределяет по миру. Поэтому, несомненно, несравненное преимущество и высшее достоинство у умного, хоть он и обходится без должности. Ведь в нем источник всех сокровищ!
Облик Моисея
Весь мир был потрясён и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить его облик.
Когда художник возвратился, царь собрал всех своих мудрецов, искусных в науке физиогномики, и предложил им по облику определить характер Моисея, свойства, наклонности, привычки, и в чём таится чудесная его сила.
– Государь! – ответили мудрецы. – Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.
Возмутили царя эти слова.
– Как! – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?!
Пошёл спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.
Мудрый царь Арабистана решил сам узнать, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.
При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображён художником безукоризненно. Войдя в шатёр человека Божьего, преклонил царь колено, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.
– Сначала, прежде чем я увидел твоё лицо, – сказал царь, – я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мои мудрецы в науке физиогномики люди весьма опытные. Ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные и что суетна и ничтожна их мудрость.
– Нет, – ответил Моисей, – это не так: и художник, и физиогномисты – люди весьма искусные; и тот, и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присущи мне были от природы, и, быть может, ещё и в большей степени, нежели это определено ими по моему облику. Но долгими и напряжёнными усилиями воли боролся я со своими пороками, пересиливал и подавлял их в себе, пока всё противоположное им не стало второй моей натурой. И в этом – высшая моя гордость.
Когда можно узреть малый свет?
Как-то раз ученики спросили у рабби Шломо из Карлина:
– Рабби, скажи нам, когда можно узреть малый свет?
– Его можно узреть, если всячески себя уничижаешь, – отвечал Шломо.
Слепой, глухой и бедный
Был огромный город. Он казался огромным тем, кто там жил. На самом деле он был не больше маленького блюдца. В этом городе были только дома-небоскребы. Люди, что там жили, утверждали, что крыши их почти касаются неба. Но не введенные в заблуждение видели, что город не выше лукавицы. В городе было столько жителей, что не собрать и в десяти городах. Но для тех, кто умел считать, в этом городе жило только три дурака, и больше никого.
Первый дурак был великим мыслителем. Он мог говорить обо всем, и у него были на все готовы ответы. Он осуждал обычный мир, но очень ценил невидимое, которое мог видеть только он. Он был слепым.
Второй человек слышал музыку сфер. Он слышал танец атомов и гармонию существования, но был совершенно глухой.
А третий дурак был абсолютно голым. У него ничего не было. Он был самый бедный человек из существовавших на земле. У него был только меч, который он всегда носил с собой. Он всегда боялся, что кто-то ограбит его однажды.
Как-то они все собрались вместе, потому что прошел слух, что их город в глубоком кризисе. Поэтому их попросили ответить на вопрос: «Какая грядущая катастрофа?»
Слепой человек посмотрел вдаль, на горизонт и сказал:
– Да, я вижу тысячи солдат из вражеской страны. Они наступают.
Глухой послушал в молчании и промолвил:
– Да, я могу слышать, что они говорят. Я даже могу слышать, что они не говорят, а прячут в своих сердцах.
Нищий подпрыгнул, взял меч в руку и крикнул:
– А я боюсь, что они собираются нас ограбить.
Надо быть связанным с Верхом
Хасидский учитель, рабби Меир из Перемышля, который жил у подножия крутого холма, ежедневно в любую погоду, в снег и гололед, взбирался на вершину холма, чтобы очистить свое тело, погрузившись в ручей на другой стороне холма. Люди находили происходящее весьма чудесным. Ведь они могли только обойти холм, чтобы оказаться около ручья. Никто не решался взбираться напрямую по льду.
Наконец, несколько молодых парней решили покончить с этим суеверием и смело последовали за рабби Меиром, когда тот без труда стал взбираться на холм. Но все они попадали, не дойдя до его половины.
– Надо быть связанным с Верхом, – пояснил рабби, – и ты никогда не упадешь вниз.
Шершень и паук
Однажды, сидя в саду, Давид увидел, как шершень пожирал паука.
– Что за прок в этих тварях Твоих, Господи? – сказал он, обращаясь к Богу. – Шершень портит соты, и сам ничего не производит полезного. Паук целый год ткёт, а одеться не во что.