Притяжение I
Шрифт:
Подруга чмокнула меня в щеку и, пожелав добрых снов, отправилась спать. Да, хорошо же я усну после такого подарка. И ведь у меня до этого момента даже не возник вопрос – а как подарок оказался в моей комнате? В квартире никого не было, ни Одри, ни меня. Ключей больше ни у кого нет, разве что запасные у консьержки. Завтра нужно будет спросить, не пользовался ли кто-то ими. Или, быть может, подарок передали ей, а она занесла. Немного успокоившись, я легла, но сон никак не шел. Ворочалась, словно матрас усыпан хлебными крошками. То проваливалась в дрему, то просыпалась. Видела карие глаза с искорками задора, чувствовала горячее дыхание на своей коже и мой новый кулон, в который я вложила его фотографию. Только его образ заставляет меня собраться и двигаться
Пробуждение было не из приятных. Одри растолкала меня в девять утра, поскольку в 12:30 мы должны при полном параде присутствовать на вручении дипломов, а на одиннадцать у нас с ней запись к парикмахеру. Я чувствовала себя разбитой и даже отогнала Люсиль, ластившуюся к ногам.
Наскоро позавтракав и приняв душ, мы принялись наряжаться и собирать сумочки. Сбор женской сумочки, особенно маленького размера – стратегически важная, но непростая задача. В нее нужно запихнуть кучу нужных вещей, которые ты обычно таскаешь с собой, но в сумке гораздо большего размера. Здесь и ключи от квартиры, и телефон, и кошелек, и мини-косметичка, и салфетки, и дамские принадлежности, и паспорт, не говоря уже о куче ненужных бумажек, чеков и прочей дребедени. Чудом запихав это все в серебристый клатч, я вышла в гостиную. Мы с Одри уставились друг на друга как два инопланетянина.
На мне платье из множества слоев тончайшей серебристой тюли, расшитое маленькими кристаллами Swarovski. Их не видно невооруженным взглядом, но благодаря им все платье искрилось, словно бриллиант. Без лямок, оно начиналось на груди, плотно облегало талию и бедра, а от колен расширялось книзу. Невесомый подол едва касался пола и при ходьбе позволял изредка любоваться великолепными босоножками с атласными серебристыми лентами на высоком устойчивом каблуке. На груди – кулон, подаренный мистером Эллингтоном, а в ушах мои серьги из серебра и граната. Для завершения образа не хватало только прически. Я уже заранее подобрала вариант – решила завить волосы в кудри и вплести спереди пару цветков, чтобы локоны не падали на лицо и не мешались, а красивой копной лежали за плечами.
– Уау, – что означало – подруга в восторге.
– Могу сказать тоже самое, – улыбнулась я, глядя на девушку. – Выглядишь великолепно!
– Да куда там! Кажется, он подарил тебе королевское свадебное платье. Там в коробочке, случаем, кольца не было?
– Нет, не было, – передразнила подругу. Раздалась смс. Такси уже подъехало, и мы отправились в парикмахерскую.
Умелые руки наших мастеров сделали свое дело и вот мы, готовые покорять чужие сердца и веселиться, стояли в толпе около входа в актовый зал. Странный человек, которого мы видели вчера, больше не появлялся, но меня не покидало чувство взгляда в спину. Хотя, это не удивительно. Все пялились на меня из-за платья, значительно превосходившего по красоте и дороговизне наряды других красавиц. Но мне было все равно. Это его подарок и в нем я чувствую себя уверенно. Впрочем, оставить его у себя я не могу – слишком дорогой подарок. Так что после церемонии нужно будет отправить его отправителю, с запиской «спасибо».
Мы с Одри заняли места и церемония началась. Сначала показали несколько развлекательных номеров, подготовленных студентами младших курсов и предназначенных для того, чтобы оттянуть время и позволить всем, кто опоздал, занять места в зале. Еще 15—20 минут двери то и дело хлопали, впуская опоздавших. Затем долго и нудно декан говорила о том, насколько это важный и замечательный день, что они наконец-то избавляются от нас, то есть пускают в самостоятельное большое плавание. Она пообещала, что многих из нас сожрут акулы бизнеса, третья часть уже через пару месяцев начнет кричать «свободная касса» и только единицы смогут действительно чего-то добиться. Но именно эти единицы и творят историю. Потом последовало перечисление великолепных выпускников, которые ее творили, в том числе прозвучало и имя Генри Эллингтона, от которого у меня остро кольнуло в сердце. Она заверила, что многие из них сейчас здесь, желают поглядеть на выпускников и побеседовать с некоторыми из них на предмет устройства на работу. Я принялась искать глазами своего… бывшего руководителя, но в темном зале и при ярком свете, льющемся со сцены, что-либо разглядеть было не реально. За этим занятием я и не заметила, как меня позвали на сцену. Шквал аплодисментов и сильный толчок под ребра вернули к реальности.
– Ты чего? – возмутилась я на подругу.
– Тебя на сцену зовут, балда. Иди, давай.
Улыбнувшись своим сокурсникам и толпе незнакомых людей – видимо потенциальных работодателей, я подобрала подол платья и подошла к сцене. Кристофер Аллен услужливо помог мне взобраться по лесенкам.
– Великолепно выглядите, мисс Уэйнрайт, – он вежливо поцеловал мою руку и повел по огромной сцене к декану.
– Не могу сказать того же о вас, – несмотря на то, что выглядел он великолепно в светло-сером костюме, белой рубашке и стальном галстуке. Они сидели на нем идеально, создавая образ сильного и уверенного в себе мужчины. Мне хотелось уязвить его, хотя, можно ли уязвить человека с самооценкой выше, чем мои каблуки?
– Это воспринимать как отказ от сотрудничества? – он остановился и приподнял бровь, не выпуская мою руку, несмотря на то, что декан, стоя на сцене с моим красным дипломом, ждала нас. Зал, затаив дыхание, наблюдал.
– Как минимум, – злорадно ответила я, сквозь фальшивую улыбку.
– Жаль, – выпуская мою руку, протянул он и, скользнув взглядом по моей груди и ниже, неоднозначно протянул, – я бы с удовольствием с вами… поработал!
Последнее слово звучало с явно вульгарным оттенком. Закатив глаза и фыркнув, я развернулась на каблуках и с гордо поднятой головой двинулась получать свой красный билет в жизнь.
– Или вы только с Генри… работаете?
А вот это ты сам виноват, Кристофер Аллен! Я развернулась, спокойно подошла к мужчине и со всей силы наступила ему каблуком на туфлю. Злобно взвыв от боли, он скрылся за кулисами. Зал ахнул, а я, невинно улыбнувшись, развела руками и уже быстрым шагом направилась к декану, чтобы поскорее покончить со своим позором. Непростительно, конечно, подобное поведение, особенно на публике, но он задел мою гордость, а я никому не позволяю этого делать.
– Что это было, Амелия? – укоризненно спросила декан, улыбаясь при этом залу.
– Он повел себя как последнее хамло, за что и поплатился, – я открыто и даже с вызовом посмотрела в глаза миссис Лакинбери. Она, к моему удивлению, оценила и одобрила мой ответ и, уже искренне улыбнувшись, сказала залу пару слов о моих отличных перспективах, научных работах и достижениях, всучила диплом и заставила простоять на сцене еще минут пятнадцать, пока вручались красные дипломы еще пяти выпускникам. К великому сожалению, разумеется, для них, а не для меня, Кристофер Аллен не смог лично пожать руку каждому, поскольку по причинам нуждаемости в неотложной медицинской помощи скрылся за кулисами. Так ему и надо. Знаю, что Одри разозлится на меня за эту выходку, но подобное поведение по отношению к женщине неприемлемо.
Наконец, красные дипломы были вручены, фотографии на память сделаны, пламенные напутственные речи произнесены. После этого нас проводили за сцену в фуршетный зал. Туда же пригласили и работодателей, готовых сделать предложение для краснодипломных специалистов.
Несмотря на то, что я училась с этими ребятами на одном курсе, мы практически не общались, и сказать друг другу нам было нечего. «Привет», «поздравляю» и каждый разбрелся по своим углам. Я же предпочла углу фуршетный стол и принялась ощипывать веточку красного винограда, ожидая, когда же, наконец, можно будет поехать на банкет и как следует там напиться. Да так, чтобы забыть события последней недели и сегодняшнего позора. Единственное, о чем мне не хотелось бы забывать, это человек, чье изображение теперь всегда возле моего сердца. Я задумалась и тронула кулон, незаметно для себя улыбнувшись.