Притяжение I
Шрифт:
Собравшись с духом и, сделав вид, что этой вспышки слабости не было, я небрежно смахнула с ресниц слезы и уставилась в шкаф. Он смотрел на меня. Я смотрела на его рубашки. Рубашки висели на вешалках, и им было все равно.
– То есть это лучше, чем вчерашнее платье? – полное недоумение.
– Ты слишком отвлекаешь меня даже застегнутая на все пуговицы. А если наденешь его снова, парализуешь работу офиса. Я не найду себе места, зная, что все мужчины не сводят с тебя глаз, – поразительное откровение. Внутри меня расцвели бутоны прекрасных лилий. Он ревнует? Значит, я не безразлична… или говорит инстинкт собственника? –
– Почему тогда я не могу поехать домой в платье? – не унималась я.
– Да потому, что мы в таком случае не доедем, – он стиснул зубы и, сняв с вешалки одну из своих рубашек, протянул мне. – Надевай.
Я молча повиновалась, не смея больше вставить какие-либо комментарии. Он быстро оделся и, расчесавшись, предстал передо мной во всей своей обычной красе. Сильный, властный, деловой и до боли прекрасный. Я приняла протянутую руку и встала с кровати.
– Черт, лучше бы ты надела платье, – хрипло прошептал он, раздевая меня глазами. Желание, сильное и настойчивое разлилось внутри тугим теплым медом. – Амелия…
– Генри.
Наши глаза встретились и утонули друг в друге. Он трепетно прижал меня к себе, и я почувствовала его страстную дрожь. Неужели все мои чувства передаются ему? Струны его тела резонируют с моими. Расплавившись в бесконечной нежности объятий, я гладила его по спине, наслаждаясь трепетом губ, блуждающих по моей шее.
– Почему, почему вы не сделаете меня своей?
Его рука, пробравшаяся под подол рубашки, замерла на моей ягодице. Через мгновение он страстно и до боли сжал ее, придавив мою промежность к своей горячей, выпирающей из брюк плоти.
– Ты хочешь этого? – он потерся об меня и едва слышный шепот, утонул в страстном горячем дыхании. Мой стон сорвал все границы и плотину страсти прорвало.
Он опрокинул меня на кровать и, скинув пиджак, навалился всем телом сверху, позволив обвить его бедра ногами. Так он был ближе, так я всем телом чувствовала его на себе. Но мне хотелось еще ближе, чтобы он оказался внутри, от низа живота до самой глубины сердца.
Горячий язык ласкал мой рот, а руки, одним рывком освободившие мою грудь от рубашки, обжигающе блуждали по трепещущей коже. Он двигал бедрами мне навстречу и, извиваясь как змеи, мы не решались перейти к той грани, которая изменит все, но которую мы так страстно оба желали перейти. Я потянулась к молнии на его брюках, не встречая сопротивления, как вдруг раздался стук в дверь.
– Генри, дорогой, ты не обижаешь Амелию?
Нас словно окатили чаном ледяной воды. Горько усмехнувшись, он прислонился лбом к моему лбу и, едва переведя дух, прошептал:
– Никогда не думал, что мама спасет меня от трагической ошибки. Все хорошо, мама!
– Я собрала вещи мисс Уэйнрайт. Как будете готовы, сумка стоит в прихожей. Я буду к обеду, целую, дорогой.
– До встречи, мама!
Ошибки. Он лежал на мне и еще минуту назад был готов стать еще ближе, а сейчас называет близость со мной ошибкой? Сколько еще я буду терпеть унижения от этого мужчины? Нет. Декан была права. Мне нужно бежать и бежать без оглядки. Сейчас же потребую отвезти меня домой, возьму список и обзвоню все, все фирмы, которые предлагают работу у них, а с завтрашнего дня возьму отпуск за свой счет, чтобы посетить те из них, которые понравились больше всего.
– Все хорошо, Амелия?
В такой позиции, когда он сверху, а мои ноги на его спине, вопрос прозвучал странно. Мы не занимались любовью, мы вообще черт пойми чем занимаемся последние несколько лет. Бесконечная игра в кошки мышки, где мышка уже изрядно устала и потрепана, а кошка сама не понимает, чего хочет.
– Все отлично, – сквозь зубы процедила я, попытавшись встать, но мои руки были прижаты к кровати, а на мне возлежала скала мышц, которую не так-то и просто скинуть.
– Хочешь это обсудить? – с иронией поинтересовался он.
– Ошибка хочет поскорей оказаться дома, а потом в офисе. Благо вас там сегодня не будет, – я еще раз дернулась, но в этот раз он не стал мне препятствовать. Мужчина выглядел растерянным. Первый раз за все пять лет.
– Ты хочешь оказаться подальше от меня?
– Да! – гневно заявила я. – Потому что мне невыносимо быть рядом и каждый раз, когда я перед вами открыта, когда готова на все, вы отталкиваете и оскорбляете меня, называя близость со мной – ошибкой!
– Нет, Амелия, ты не поняла…
– Мистер Эллингтон, – впервые в жизни я позволила себе перебить его и в довольно жесткой манере. Он не выносил, когда его перебивают, но даже вида не показал сейчас. – Вы не обязаны мне ничего объяснять! Мое поведение непростительно, непрофессионально и в высшей степени неэтично. Я впредь обещаю держать себя в руках. Если вас не затруднит, пожалуйста, вызовите мне такси. Сегодня, судя по всему, я опоздаю на работу, но можете вычесть время опоздания из моего гонорара, это будет заслуженным наказанием.
– Я знал, что все этим закончится. Знал, но не смог держать себя в руках, – негромко, но серьезно произнес он. – Боюсь, это я вынужден извиниться за свое неподобающее, непрофессиональное и в высшей степени неэтичное поведение. Позвольте в качестве извинений отвезти вас до дома.
– Что ж, это приемлемо, – уже не так агрессивно и даже с сожалением согласилась я, открывая двери. За ними стояла миссис Эллингтон. Не то, чтобы она подслушивала, по-моему, этой леди такое не свойственно, но ее нахождение рядом с комнатой сына в такой момент меня насторожило. – Спасибо за гостеприимство, миссис Эллингтон, – стыдливо прикрываясь рубашкой, половина пуговиц с которой была сорвана порывом страсти моего начальника, я улыбнулась женщине и получила рассеянную улыбку в ответ.
Уже за моей спиной прозвучал недовольный шепот:
– Только не говори, что ты снова все испортил, Генри!
– Я получил новости от детектива, мама…
– Жива?
– Да. Скоро увидимся.
Кто жива? Какие новости? Очередная его пассия? Сколько же женщин у этого возмутительно прекрасного и порочного мужчины? Когда он, наконец, насытится и остепенится?
До моего дома мы ехали молча. Мужчина уверенно маневрировал, обгоняя нерасторопных водителей на всей скорости, я едва успевала замечать, как за окнами стремительно меняется пейзаж и изо всех сил старалась не разрыдаться прямо в машине. Это конец… сейчас, здесь… все надежды, все мечты… все разрушено. Это на самом деле конец! Слеза все же расчертила мою щеку мокрой линией. Быстро смахнув ее, я сдвинула брови, попробовав рассердиться. Все же лучше злиться, чем в очередной раз показать свою слабость. Но краем глаза я видела растерянность мистера Эллингтона и вся злоба моментально улетучивалась.