Притяжение I
Шрифт:
– И с каких пор ты стала такой многословной?
– С тех самых, как запала.
– На Кристофера Аллена? Да ты шутишь так? – меня от отвращения даже передернуло. Хотя, как я уже успела отметить, они очень подходили друг другу. Внешне. Внутренне же абсолютная противоположность. Как два берега одной реки. Одинаковые пейзажи, но никогда не пересекутся. Одри добрая, честная и неподкупная, несмотря на то, что журналист. Директора же Аллен ФинГрупп в подобном не упрекнешь. Подруга пожала плечами и горько улыбнулась. Кажется, она понимала, что ничего путного из этих отношений выйти не может. Точно также, как ничего путного не вышло у нас с мистером Эллингтоном. Просто я ему не ровня. Он – успешный взрослый бизнесмен,
– Пойдем домой, что-то настроение у меня паршивое, а завтра экзамен.
– А через неделю выпускной, – чуть повеселела Одри, предвкушая, как снова будет делать из меня куклу. Увидев ее хищный взгляд, я тоже чуть приободрилась. Могу себе представить, что она со мной сотворит, учитывая, что вчера сделала из меня голливудскую актрису, сразившую сердце моего начальника.
* * *
Последний экзамен я тоже сдала на «отлично». Через неделю предстояло получить красный диплом, отгулять выпускной и отправиться в большую жизнь. Перспективы у меня были очень хорошие. На предлагаемой должности я за полгода могла заработать на неплохую машину, а за три – на собственную квартиру. Пока планов разъехаться с Одри не было. Но я прекрасно понимаю, как только у нас появятся постоянные отношения с кем-либо, придется делить имущество. Прямо как при разводе.
Миссис Лакинбери была рада узнать, что я начала поиск работы и уже связалась по поводу вакансий. Она очень рекомендовала и расхваливала фирму Кристофера Аллена, наверное, потому, что он, как и Генри Эллингтон, в свое время был ее выпускником. Но Кристофера она почему-то любила гораздо сильнее, считая его куда более пригодным для занятия международной инвестиционной деятельностью. Если под таковой понимать нечестную игру и подхалимаж, то действительно, у него был куда более солидный опыт и навыки в этой части, чем у моего начальника.
Решив, что после экзамена на работу можно не приезжать – я не ошиблась. Меня никто не искал. Звонков и писем от мистера Эллингтона не было. Может быть, меня уже уволили и, придя в офис, я обнаружу свой стол совершенно чистым, а заявление об увольнении – подписанным? Завтра обязательно это узнаю…
Однако когда наступило завтра, узнать мне ничего не удалось. Бернард как и положено, к 9 утра подъехал к моему подъезду. Рабочий стол находился точно в таком состоянии, в каком я его оставила, с одним единственным нюансом – листок с фирмами, которые я обзванивала, куда-то пропал. Не помню, чтобы забирала его с собой. Возможно, кто-то случайно смахнул со стола. В любом случае, я уже всех обзвонила и окончательное решение приму, обсудив с Одри и мамой – после университета. Никто не обязывает меня делать такой сложный выбор прямо сейчас.
Написать заявление об увольнении мне не хватало решимости. Я несколько раз набирала на клавиатуре официальные безжизненные фразы, но каждый раз удаляла. Наконец, обессилев, закрыла ноутбук и пошла в кабинет заместителя руководителя, чтобы узнать – в чем дело.
– Мистер Сильверстоун?
– Присаживайся, Амелия, – мужчина, не отрывая взгляда от документа, указал на кожаное кресло перед столом.
– Я ненадолго. Вы не знаете, что происходит? Куда пропал мистер Эллингтон?
Оторвавшись от бумаги, он смерил меня обеспокоенным взглядом и вновь продолжил чтение.
– Я не знаю. Но в его отсутствие, согласно регламенту, все ключевые вопросы решаю я. Пока его нет – ты можешь быть свободна.
Замечательно. Значит, предчувствие не обмануло меня. Это совершенно не похоже на Генри. Он не мог просто взять и исчезнуть. Тринити – вся его жизнь. Он создавал эту империю с самого нуля, начиная с маленького офиса и консультирования по поводу эффективного ведения бизнеса, а теперь это огромная международная фирма с 15 тысячами работников и филиалами в 5 странах. Бросить свое детище без причины явно не в его стиле.
Прошло еще три дня, которые мы с Одри, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей, потратили на подготовку к выпускному. Я посетила косметолога и парикмахера, несколько освежила прическу, покрасив волосы в шоколадный цвет, переливающийся на солнце оттенком темной карамели. Оставалось лишь выбрать наряд, туфли и аксессуары, но мы исходили уже десятки магазинов, а ничего, что запало бы в душу и пришлось бы по кошельку, я найти не смогла. Да и отвлечься оказалось не так-то просто, особенно учитывая журналистов, которые ежедневно докучали мне вопросами о мистере Эллингтоне. Все знали, что он исчез и все знали, что последний человек, с кем его видели публично – это я. При этом не только видели. В сети появилась моя фотография, на которой мы с руководителем стоим неподобающе близко, в очень компрометирующей позе, поскольку его рука на моей талии, а моя – на его груди. Не знаю, откуда они достали это фото, но публичного скандала теперь не избежать и акции Тринити несомненно рухнут. Я не давала никаких комментариев, но как сказала Одри, лучше, посоветовавшись с Генри, все же дать прессе ответ, в противном случае, они додумают сами и вряд ли то, что они придумают, окажется лучшим вариантом. Я обещала над этим подумать, но так и не нашлась, что ответить на главный вопрос, волнующий желтую прессу «у вас с ним отношения?», потому попросту избегала общения.
На мои письма никто не отвечал. Понимая, что больше нет смысла играть в кошки мышки, я собрала на работе свои вещи и освободила стол, не требуя окончательного расчета. Однажды даже съездила к нему домой, восстановив по памяти адрес квартиры, но дома никого не оказалось. Консьерж сказал, что они собрали вещи и поспешно уехали вместе с матерью и уже шесть дней в квартире никто не появлялся. Не мог же он сквозь землю провалиться?
Не выдержав, я впервые набрала его номер. Абонент недоступен, но есть возможность оставить голосовое сообщение. Несколько секунд я собиралась с мыслями, но потом поняла, что подбирать слова бесполезно. Суть от этого не изменится, в какую форму ее не облеки.
– Мистер Эллингтон… Да к черту… Генри… я знаю, что больше не являюсь даже личной помощницей, но те годы, что мы были вместе… они не прошли бесследно. Я переживаю. Очень. Пожалуйста, дайте знать, что с вами все в порядке. Я не могу спать, не могу есть и готовиться к выпускному, не зная, где вы… живы ли, здоровы ли… Понимаю, как это глупо выглядит… Возможно, вы просто отдыхаете или нашли себе невесту, но прошу, напишите или позвоните… Хотя бы два слова и мое сердце снова сможет биться с надеждой. Надеюсь, у вас все хорошо…
До чего же глупо. Но сообщение уже отправлено. Я продолжала рассеянно стоять посредине подземной парковки возле его дома и смотреть на телефон, словно по мановению волшебной палочки раздастся звонок и он скажет, что все это было дурным сном. Когда действительно раздался звонок, я от страха едва не выронила телефон. Но, увы, звонила Одри.
– Да, – разочарованно протянула я и поплелась к выходу, заметив идущего вдоль стены человека в темном костюме.
– Так-то ты рада подруге?
– Прости, Одри. Я ездила к мистеру Эллингтону, но уже шесть дней здесь никто не живет. Он словно сквозь землю провалился, – я остановилась. Человек тоже остановился. Мне стало не по себе и, ускорив шаг, я поскорее выбралась на оживленную улицу и поспешила затеряться в толпе, то и дело оглядываясь. Несколько раз я видела мелькавшую в толпе темную фигуру, но вскоре она затерялась. Когда я успела стать таким параноиком?