Притяжение
Шрифт:
— Грэм!
Он посмотрел на меня, словно был крайне удивлен моим появлением.
— Что?
— Это я что? Ты не можешь просто так вломиться в мой магазин, вывалить на нас всю эту информацию, а потом сбежать. Что я могу сделать? Чем помочь?
Грэм нахмурился и покачал головой.
— Ничем. — С этими словами он сел в машину и уехал, оставив меня в полном недоумении.
Моя сестра пропала. Племянница борется за то, чтобы выжить. А я ничем не могу помочь? Мне с трудом в это верилось.
— Я поеду в больницу, — сказала я Мари,
— Я тоже поеду, — предложила она, но я сказала, что ей лучше остаться. Так не придется закрывать магазин. Дел было много, а если мы уедем вдвоем, то вообще ничего не успеем.
— Кроме того, не бросай попыток дозвониться до Лиры. Если она и ответит на чей-то звонок, то только на твой.
— Хорошо. Обещай позвонить, если что-то пойдет не так или если я тебе понадоблюсь.
— Обещаю.
Войдя в отделение интенсивной терапии, первое, что я увидела, это спина Грэма. Сгорбившись, он сидел на стуле и не сводил глаз с кроватки, в которой лежала его дочь.
— Грэм, — шепнула я, заставляя его поднять взгляд. Когда он повернулся ко мне, его лицо было озарено надеждой, словно он подумал, что я — это Джейн. Но эта надежда тут же исчезла, и он, поднявшись со стула, подошел к своей дочери.
— Тебе не следовало приходить сюда, — сказал он.
— Знаю. Просто я решила лично убедиться, что все в порядке.
— Мне не нужна компания, — сказал он, когда я направилась к нему. И чем ближе я подходила, тем сильнее он напрягался.
— Если тебе грустно или страшно, это нормально… — прошептала я, глядя на крошечную, тяжело дышащую девочку. — Ты не обязан все время быть сильным.
— А моя слабость спасет ее? — сорвался он.
— Нет, но…
— Тогда я даже времени терять не буду.
Я переступила с ноги на ногу.
— Что-нибудь слышно от моей сестры?
— Нет.
— Она вернется, — сказала я, надеясь, что не обманываюсь.
— Она оставила мне записку, которая говорит об обратном.
— Серьезно? Это… — Мой голос затих, прежде чем я успела сказать, что это чудовищно. В каком-то смысле, нет. Я всегда подозревала, что моя сестра рано или поздно сделает ноги, как и наш отец. Решив сменить тему, я посмотрела на крошечную девочку и спросила: — Как ее зовут?
— Какой смысл сообщать людям ее имя, если она все равно… — Его голос дрогнул, кулаки сжались, и Грэм закрыл глаза. А когда открыл их, в его холодном взгляде что-то изменилось. На долю секунды Грэм позволил себе почувствовать, что прямо сейчас на его глазах его собственный ребенок изо всех сил старается выжить. Опустив голову, он прошептал: — Если она все равно умрет.
— Но она пока еще жива, Грэм, — сказала я, убеждая его. — Она жива, она здесь, и она прекрасна.
— Надолго ли? Просто я реалист.
— Ну, тогда тебе повезло, потому что я утопист, живу надеждой.
Он с такой силой сжал кулаки, что даже покраснел от напряжения.
— Я не хочу,
Легкая дрожь проходила по его телу, когда он смотрел на свою дочь. Смотрел как на что-то неизведанное, незнакомое.
И в этот момент я поняла, что не смогу его оставить.
Я взяла его за руку, вынуждая разжать кулаки. Я понимала, что ребенок ведет нелегкий бой за собственную жизнь, но и Грэм, бесспорно, тоже боролся. Взяв его за руку, я почувствовала легкий вздох, слетевший с его губ.
Он с трудом сглотнул, и через несколько секунд я отпустила его руку, но этого оказалось достаточно, чтобы дрожь в его теле прекратилась.
— Тэлон, — прошептал Грэм. Его голос звучал тихо и испуганно, словно он думал, что, назвав мне имя, накличет на нее смерть.
— Тэлон, — тихо повторила я, и легкая улыбка заиграла на моих губах. — Добро пожаловать в этот мир, Тэлон.
А потом… впервые в моем присутствии Тэлон Рассел открыла глазки.
Глава 6
Грэм
— Уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Люси, не подозревая, что явно злоупотребляла гостеприимством больницы. Она приезжала сюда каждый день в течение последних двух недель — проверить, как дела у Тэлон и у меня. С каждым днем меня все больше раздражала ее навязчивость. Я не хотел, чтобы она здесь появлялась. Совершенно ясно, что мой приезд в их цветочный магазин в поисках Джейн был ужасной идеей.
А знаете, что было хуже всего? Люси никогда не затыкалась.
Она вообще не прекращала говорить. Казалось, каждую мысль, приходящую ей в голову, она считала своим долгом озвучить. И самое противное, что каждое произнесенное слово было исполнено какой-то позитивной тарабарщиной в стиле хиппи. Она говорила обо всем, даже о ковриках для йоги.
— Я могу остаться, если нужно, — снова предложила она. Сегодня убрали пищевой зонд Тэлон — врачи были уверены, что она сможет кушать самостоятельно. Это был значительный прогресс на фоне нескольких месяцев неопределенности. — Правда, Грэм. Я без проблем могу задержаться еще на несколько часов.
— Нет. Иди.
Она кивнула и наконец-то встала.
— Ладно. Я вернусь завтра.
— Не нужно.
— Грэм, ты не обязан справляться со всем этим в одиночку, — настаивала она. — Я могу остаться здесь и помочь, если…
— Ты не понимаешь? — рявкнул я. — Мы не нуждаемся в тебе. Иди и донимай своей жалостью кого-нибудь другого.
Ее губы приоткрылись, и она сделала несколько шагов назад.
— Я не жалею тебя.
— Тогда тебе стоило бы пожалеть себя за то, что не имеешь личной жизни, — пробормотал я, не встречаясь с ней взглядом, но краем глаза замечая выражение боли на ее лице.