Притяжение
Шрифт:
Захожу в браузер, и новостных строках, начинают всплывать события дня. Я мельком проглядываю их, пока Мара разговаривает по телефону, не особо вникая, пока глаз не цепляется за знакомое название.
Я мотаю назад, и открываю статью, с названием «Перспективы Строй-Статус». В первых же строках, я узнаю, что строительная фирма моего мужа, на грани банкротства. Компания работает, хватаясь за все возможные заказы, но рост незавершенного строительства растет, а прибыль нет. В конце даже есть отсылка, на комментарий Руслана, как на владельца и генерального
13
Мне резко становиться плохо. Всё что я съела, вдруг проситься назад, и Мара разговаривающая, по телефону, хмуриться, видимо наблюдая перемену в моём лице. Она прикрывает трубку ладонью.
— Всё хорошо, Вика?
Я сперва киваю, потом кручу головой. Мысли сумбурны, и прыгают одна через одну.
Мара спешно прекращает разговор, наклоняется ко мне.
— Вика, что с тобой? Ты вся побледнела!
Я и сама не понимаю свою реакцию. В конце концов, это всего лишь статья в интернете, а я уже так разволновалась, но нехорошее предчувствие пускает корни, и избавиться от него не так-то просто. Неужели Руслан утаил бы от меня такое положение дел. И как только я об этом думаю, то тут же себе и отвечаю. Вполне мог. Чтобы не волновать. Не беспокоить. Да даже банально, он может считать, что это не моё дело.
Туалет я всё же посещаю, меня не рвёт, и тошнота отступает, я просто стараюсь успокоиться, и слегка промакиваю лицо влажной салфеткой.
Ждать вечера не могу, и поэтому, когда мы расстаемся с Марой, пишу маме сообщение, что слегка задержусь, еду в офис к Руслану.
А там, на пропускном пункте мне сообщают, что «Строй-Статус», съехал ещё неделю назад. В этом модном и престижном бизнес-центре, компания мужа занимала почти четыре этажа. Я помню роскошное, современное оформление. Обстановка по последнему слову моды. Каждому входящему сразу становился понятен высокий статус компании.
И теперь, куда делись все эти четыре этажа?
Пишу Руслану, спрашиваю, где он. Долго не отвечает, я успеваю замёрзнуть, бесцельно бродя по улицам города. Одета я не очень тепло, не рассчитывала, что буду гулять. Но ехать домой не хочется.
Ответ приходит, когда остановившись у витрины, ювелирного магазина я разглядываю золотые украшения.
Муж пишет, что только что приехал с объекта в офис.
И я не выдерживаю, набираю.
— Да, Вика, — голос у него уставший.
— Руслан, что происходит? — спрашиваю, не желая ходить вокруг да около.
— Ты о чём, царица?
— Ты банкрот?
Молчание. Тягостное. Затянувшееся.
— Ты где? — невпопад спрашивает он.
— Я…Я заехала к тебе в бизнес-центр, а мне сказали…
— Понятно, — обрывает он меня. — Можешь меня там дождаться, я сейчас приеду за тобой.
Я соглашаюсь, и бреду обратно, к центру, чтобы там, в кафе, дождаться мужа.
Разговора не получается не при встрече. Руслан коротко целует, меня в висок, и помогает надеть мне шубу, выводит на стоянку.
Не в машине. Он молчит,
На город медленно опускается вечер. Он, как и всегда зимой, ранний. На улицах зажигаются витрины, и новогодние огни, которые ещё месяц будут висеть, до самой весны. Становиться красочно, и немного грустно, потому что праздник уже прошёл, а послевкусие осталось.
Я гляжу на проносящиеся мимо улицы, и пытаюсь понять, что чувствую. Почему меня всё это так расстроило. И понимаю, что в первую очередь, мне обидно, что Руслан скрыл это от меня. У него были проблемы, а он, как ни в чём не бывало, возвращался домой, и скрывал, что ему плохо. Ведь наверняка ему не по себе, а он делал вид, что всё хорошо.
Не сказал, потому что не хотел беспокоить? Посчитал эту информацию ненужной? А ведь эта компания, её процветание, это заслуга его упорного труда.
И что он хочет сказать, что ничего не чувствует?
— Почему не рассказал ничего? — спрашиваю, начиная разговор первой.
Мы стоим возле нашего дома, у ворот, не заезжая во двор. Руслан навалился на руль, смотрит на падающий снег, что тихо засыпает лобовое стекло. В свете жёлтого фонаря, снежинки кажутся нереально большими и пушистыми. Из динамиков автомагнитолы тихо льётся спокойная мелодия, и в этом тихом и тёмном мирке пока так спокойно и уютно.
Но на душе скребут кошки, и его молчание меня беспокоит. Так молчат люди, выжженные до тла. Те, кто долго сражались и проиграли. И возможно он ещё не сдался, но очень близок к этому.
— Ты же всё понимаешь, царица, — наконец заговорил Руслан, и откинулся на спинку сидения, помассировал пальцами глаза, и только потом взглянул на меня.
Во взгляде его, сейчас особенно тёмном, читалась усталость и апатия. Разговаривать сейчас он явно не хотел.
— Зачем тебе эта информация, — тем не менее, продолжил он, — что ты с ней будешь делать?
— А тебе тогда зачем информация, по сто раз на дню, про моё самочувствие? Про сына? Про то, как я провела свой день? — не раздумывая, ответила я на одних эмоциях. — Зачем мы тогда вообще поженились Руслан? Для чего тогда вообще всё это? Если ты элементарно не можешь поделиться со мной?
— Не преувеличивай, Вика, — поморщился Руслан.
— Хорошо, Руслан, я не буду преувеличивать, — бзыкнула на него, потому что строит тут из себя альфа-самца. — Не хочешь говорить, не говори!
И потянулась к ручке двери, чтобы выйти из машины, но муж ловко перехватил меня, схватив за предплечье, и вернул назад.
— Этот период сучности у тебя когда-нибудь пройдёт? — проворчал он, подтаскивая меня ближе, и видимо для верности, взяв второй рукой за подбородок.
Помимо яркого и такого родного восточного парфюма, я чувствовала запах его кожи, смешанный с ароматом кофе, и сигарет.