Притяжение
Шрифт:
Поэтому, к моему сожалению, времени у меня было много. А, к сожалению, потому что, честно говоря, мне не хотелось встречаться с матерью Вика.
Я уже пережила все эти метания и муки совести, перед своими родными, за свой выбор, и снова испытывать эти чувства мне не хотелось. Но нагло врать, что у меня нет времени на встречу и на разговор, я не решилась. Зная Ингу, навряд ли она хочет встретиться со мной ради того, чтобы высказать мне, какая я дрянь.
17
Мы договорились встретиться в ближайшем кафе.
Я была первой, и поэтому когда в проходе между столами появилась
Для своих пятидесяти Инга великолепно выглядела, была подтянута, модно одевалась, и любила различные косметические процедуры, судя по её ровному овалу лица.
Аккуратные брови Инги, вздрогнули и поползли наверх, когда она увидела мой живот. Холодные серые глаза, на мгновение полыхнули презрением, но она тут же справилась с собой, и выдала даже некое подобие улыбки. Такой снисходительной. Он всегда мне напоминала снежную королеву. Кстати она и от природы была блондинкой, и Милана отчасти взяла и её внешность, но, слава Богу, не эти холодные глаза. Цвет глаз Миланы был ближе к моим. Порой я и вовсе залипала на его многогранности, когда она смотрела, например, на закатное солнце, её глаза расцветали ультрамарином. А иногда светлели до лазури. Такими глазами я уверенна, Милана будет пленять не одно мужское сердце.
— Не знала, что ты снова беременна, — вместо приветствия выдала бывшая свекровь, садясь за наш столик, и принося с собой претенциозный аромат своих «Opera Prima» от Bvlgari.
С самой первой встречи, она всегда источала этот шипровый, горьковатый аромат, и, на мой взгляд, он был женственней, чем его хозяйка. Слишком тёплый для такой холодной леди. Но чем-то он привлекал её, и много лет, мы с Виком не задавались вопросом, что подарить Инге на день рождения. Несомненно, несли её любимые духи в вычурном флаконе, напоминающем амфору.
— Да, беременна, — я пожала плечами.
— Ну что ж, каждому своё, — задумчиво проговорила Инга, скидывая с плеч, куртку, и выкладывая на столик телефон.
К нам тут же подошла официантка.
Инга заказала кофе. Я тоже позволила себе побаловаться не крепким Латте Макиато, с добавлением карамельного сиропа.
— О чём вы хотели поговорить? — решила я приступить к сути нашей встречи.
Инга откинулась на спинку стула, задумчиво посмотрела на меня.
— Я знаю, Виктория, что для тебя не секрет, что ты мне никогда особо не нравилась, — начала она.
Секрет, не секрет, но когда вот так говорят в лоб, мало приятного, но я нашла в себе силы, сохранить покер-фейс. В конце концов, чего-то подобного я и ожидала.
Инга, и не ждавшая моих замечаний, продолжила.
— Слишком ты порывистая, страстная, безрассудная. Именно такие женщины, как ты уводят из семьи добропорядочных мужчин, или как показала практика, сами уходят в погоне за страстью…
Я нетерпеливо вздохнула. Мне совсем не нужны все эти её оценки. Тем более, до встречи с Русланом, я вообще считала себя очень приземлённой и относительно спокойной.
— В общем, не секрет для тебя моё отношение к тебе. Но ты продержалась довольно долго, надо отдать тебе должное, и все эти годы мой сын был счастлив с тобой. За это я очень
Я удивлённо взглянула на бывшую свекровь.
— Да Виктория, — вздохнула она, оценивающе посмотрев на свой безупречный алый маникюр, — благодарна. И за то что, не стала юлить, и развелась с Виктором, как только поняла, что не любишь его, тоже благодарна.
— Инга, вы меня пугаете! Что происходит? — не выдержала я, потому что, кто-кто, а моя бывшая свекровь, вообще не из тех людей, что ходят вокруг, да около, прежде чем сказать, что им нужно. А ей что-то нужно. И от меня.
— Не знаю, Виктория, — она снова перевела на меня свои льдистые глаза, и я уловила в них искры тревоги, — может, ты мне скажешь, что происходит?
— Да, о чём вы?
— Давно ли ты видела Виктора?
— Ну, наверное, дня два назад. Милана задержалась у нас допоздна, и не взяла учебники, и Вик заезжал за ней. Но я его даже не видела, так кивнула в окно машины, не знаю, видел он или нет, — ответила я, вспоминая впрочем, что он прекрасно меня видел, и каким ненавидящим взглядом смотрел на меня. Я тогда долго не могла отойти, мне даже за Милану стало страшно, вопреки всем доводам разума, мне казалось, что он может причинить ей вред, чтобы сделать мне больно. Так он смотрел на меня.
— Мне кажется… — начала Инга, и тут же запнулась, и это тоже было не свойственно ей, как и та тревога, промелькнувшая в её взгляде.
Нет, она вовсе не была бесчувственным чурбаном, просто ей не характерно было проявлять такие чувства на людях, тем более быть уязвимой при мне. И это встревожило меня.
— Что-то с Виком? — не выдержала я.
— Да. С ним определённо что-то не так. Ваш развод влияет на него больше, чем я подозревала.
Я тут же смутилась, и была благодарна небольшой паузе, которая возникла, когда нам принесли кофе.
Я уткнулась в свой высокий бокал, ломая ложкой пышную пену сливок, испытывая стыд. Я знаю, что не должна его испытывать. Те обстоятельства, что поменяли нашу жизнь, я в них не виновата. Сам Вик в них виноват. И я не обманывала его потом, когда поняла, что не смогу так жить, и честно сказала ему об этом. Но в глазах, Инги, его матери, всё выглядело по-другому. И по её мнению, я виновата, что Вик сейчас не форме.
— Инга, но ведь это очевидно, редко когда между супругами царит мир после развода, — начала я.
— Дело не в том, что вы с Виктором, не общаетесь, — перебила она меня, вертя в ладонях маленькую чашку с кофе. — Дело в том, что вопреки всем доводам разума, он всё ещё, судя по всему, цепляется за надежду на воссоединение с тобой.
Я недоверчиво посмотрела на Ингу.
— Этого не может быть! — только и выдала я.
— К сожалению, может, — вздохнула бывшая свекровь, — что-то такое пространное промелькнуло в нашем недавнем разговоре.
Я недоумённо смотрела на неё, и честно говоря, не верила. После нашего поцелуя, когда он принёс бумаги на развод, Вик не единым словом, ни единым движением не показал, что это может быть так. Даже наоборот, он словно больше, с каждым разом озлоблялся, смотрел с ненавистью. Да и о каком воссоединении может идти речь. Нет, он разумный человек.