Притяжение
Шрифт:
Мама готовит вкусно. Очень. Кулинария это её хобби. И если она не снимает, то обязательно ищет новый рецепт и экспериментирует на кухне.
— Мам, очень вкусно, — указывая я на свою тарелку, в которой лежит отломленный кусочек заливного.
— Спасибо, Вика, — скупо улыбается мама.
— Очень вкусно, Инесса Павловна, — вторит мне Руслан. Ему она тоже сухо улыбается.
Папа присоединяется к общей похвале, талантов мамы, и она заметно оттаивает.
— Ну а у тебя как дела? — пространно спрашивает она у меня,
Что она имеет в виду, и что хочет узнать, я не знаю, и поэтому рассказываю про новую выставку в галерее, потом рассказываю про Милану.
— Я спрашиваю про тебя Вика, — гладит она скатерть. — Как твоё самочувствие? Тридцать третья неделя?
— Тридцать четвертая, — поправляю я её. — Всё хорошо, спасибо.
— Кто будет? Ты не говорила, — продолжает мама, и теперь мужчины молчат и не мешают нам общаться.
Я удерживаюсь от усмешки, не говорила, потому что она и не спрашивала, а вместо этого просто отвечаю.
— Мальчик. Сын.
Папа улыбается, да и мамины глаза тоже потеплели.
— Имя выбрали? — это уже папа.
— Да, Тимур, — пищу смущённо, как будто, эта информация может нарушить такой хрупкий мир между нами.
Мельком гляжу на Руслана.
Он как всегда спокоен, и мне хочется хоть капельку его уверенности. Как не уговариваю себя, не могу перестать волноваться. Ведь также год назад, мы сидели за этим столом, в более теплой обстановке, с Виком. А теперь я привела знакомиться своего нового мужчину, и мне не унять дрожи от беспокойства.
Родители тоже помнят все моменты моей прошлой жизни. Тоже сравнивают моего нынешнего мужчину, с прошлым, и я знаю, что Руслан для них чужак, и разрушитель моей семьи, но…
Но они делают над собой усилие, особенно мама, и надо быть благодарной за это.
Вот интересно, как бы я себя вела, если бы родители развелись, а потом бы пытались познакомить меня со своими новыми половинками. Наверное, мне тоже было бы нелегко. Но я бы старалась их понять.
— Тимур Русланович, — говорит папа, и поднимает рюмку, из которых они с мамой любят пить вино. — Хорошо звучит. Давайте за будущее поколение.
Потом разговор стекает на папины рассказы, про свою преподавательскую деятельность. Папа очень любит свою работу, даже сейчас, уже уйдя на покой, может часами рассказывать про своих студентов, и коллег. И надо постараться, чтобы выслушать все эти рассказы. Мы-то с мамой привычны, а вот Руслан.
Я снова гляжу на него.
Ничего сидит, слушает, и вроде даже интересно ему.
К горячему, папа поведал, две истории о своих удачливых студентах, которые теперь сделали головокружительную карьеру, и о своих коллегах, которые, не смотря ни на что, не изменяли любимому делу, и оставались верными себе.
— Поможешь мне? — спрашивает мама. — Или посидишь?
Я с удовольствием бы походила, сильно
— Конечно, — я встаю.
Но тут Руслан, прервав разговор, повернулся ко мне, цепко оценивая моё состояние.
— Ты как? — простой вопрос, но так приятно.
И я, немного стесняясь родителей кладу ему руку на плечо, и сжимаю.
— Всё хорошо, спасибо.
Темные глаза ещё немного изучают моё лицо, его горячая ладонь, напротив, без стеснения накрывает мою, и сжимает в ответ.
— Правда, — несмело улыбаюсь я, потому что родители наблюдают за нами, и мне неловко.
46
На кухне мама суетиться, и я понимаю, что она не готова ещё обсуждать, без осуждения, все те изменения, что произошли в моей жизни. И поэтому она предпочитает скрываться за нарочитой хлопотностью, хотя я знаю, что у неё всё под контролем. Ожидаемо, что на кухне для меня не находиться никаких срочных дел, и я устало приваливаюсь к стене, усевшись на жёсткий табурет.
— Ох, Вика, как ты решилась только! — наконец выдаёт мама.
Интересно про что она. Про Руслана. Про беременность. Про уход из семьи.
— Просто выбрала себя, — отвечаю также неоднозначно.
Мама останавливается, поворачивается ко мне.
— Ты счастлива теперь?
— Каждый день, — пожимаю плечами.
— А с Виктором, страдала?
— Нет, — вздыхаю я, — мне с ним было хорошо. Возможно, если бы я не встретила Руслана, то до сих пор, да даже наверняка, всё было по-прежнему, потому что я бы не знала, как может быть по-другому.
— По-другому? — мама задирает бровь.
— По-другому, мам. Совсем по-другому. Словно сравнивать солнечный свет, со светом лампы. Море с речкой. Ураган с лёгким бризом, — поясняю я, ища всё новые сравнения. — С Виком мне было комфортно, хорошо, а с Русланом, замечательно. Порой страшно, и непонятно, неоднозначно, но во много раз лучше, чем с Виком. Руслан буквально перевернул мою жизнь.
— Вика, а если для него не все, так как для тебя? — спрашивает она. — Если ему не так замечательно? Что останется после него, ты подумала, после того как сломала свою жизнь? Он младше тебя на пять лет, он молод и горяч, и у него в запасе много шансов от жизни. А у тебя?
Она так пронзительно на меня смотрит, и своими словами поднимает из глубины души все те страхи, что таятся в ней.
Нет, он не даёт мне усомниться в своей искренности, и преданности. Но мама права. Где гарантии, что не найдётся та, что затмит меня, и для которой он захочет гореть так же ярко.
— А у меня, тогда не останется ничего, — отвечаю и опускаю глаза.
— В том то и дело, Вика, — назидательно говорит мама, развернувшись, начинает выкладывать дымящийся плов на блюдо. — Опасно так растворяться в мужчине. Без остатка, без ума.