Привал странников
Шрифт:
– В "Литературке", на шестнадцатой странице, иногда помещают фотографии под рубрикой "Что бы это значило?" и ждут от читателей остроумного ответа. Что бы это значило, Рома?
– А черт его знает.
– Роман почесал в затылке и решил: - Мне в Союз срочно надо, заседать. Я туда смотаюсь, часика в три опять к вам заеду. И тогда помаракуем вместе.
– Я тебя провожу, - предложил Смирнов. В лифте Казарян спросил:
– По старой памяти копать хочешь?
– Посмотрю, - неопределенно ответил Смирнов.
Казаряновская "восьмерка"
На проезжей части переулка стоял юный лейтенант милиции и тупо смотрел на заколоченную дверь - бывшее антре шикарного кооперативного заведения.
– Вы - местный участковый, лейтенант?
– спросил Смирнов.
– Да, - подтвердил лейтенант и встрепенулся, вспомнив свои обязанности.
– Я слушаю вас, товарищ.
– Где кафе, лейтенант? Здесь же еще вчера кафе "Привал странников" было?
– Сам удивляюсь, - признался лейтенант и вдруг спохватился.
– А собственно почему вы мне задаете эти вопросы?
– Ты меня не бойся, лейтенант, - успокоил его Смирнов и вытащил из кармана удостоверение почетного милиционера. Лейтенант раскрыл книжечку, посмотрел фотографию, поднял глаза, посмотрел на Смирнова и поинтересовался застенчиво:
– Это ваш портрет, Александр Иванович, в нашем музее висит?
– Глазастый, - одобрил его Смирнов и пригласил: - Пойдем в скверик, на лавочке посидим, поговорим, а, лейтенант?
Они уселись. Дремали бабки на соседних скамейках, носились по дорожкам энергичные дети, солнышко, по-утреннему не припекая, ласково грело. Лейтенант, хозяйским оком окинув свои владения, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, приспустил галстук.
– Спрашивайте, товарищ полковник.
– Какой я теперь полковник!
– признался Смирнов и задал первый вопрос: - Как тебя зовут?
– Лейтенант Трындин.
– И тут же поправился: - Юрий. Юра.
– Вот что, Юра. Когда это кафе открылось?
– Сейчас точно скажу. Сегодня у нас среда, а открылись они в прошлый понедельник.
– И заключил, подсчитав про себя: - Значит, девять дней тому назад.
– А когда они вообще здесь появились?
– Да самое большее - с месяц тому назад. Я еще удивился, как они быстро все отремонтировали.
– Шустрые ребята...
– Вы уж мне поверьте, Александр Иванович, у них все в порядке было: и патент, и разрешение райисполкома... Главный у них - Шакин Вадим Владимирович, пенсионер... Да у меня его данные записаны.
– Трындин вытащил из кармана записную книжку, нашел нужную страницу.
– Вот. Шакин В.В., 1927 года рождения, пенсионер, по профессии - инженер-экономист, прописан в городе Калининграде Московской области, Свободный проспект, дом 16 "а", квартира 178. Все точно, я собственноручно с паспорта списывал.
– Дела!
– сказал Смирнов.
– На кой черт Шакину вся эта самодеятельность? Расходы по ремонту колоссальные, а торговал всего девять дней.
– А может, его...
– Трындин пальцем показал на небо.
– Закрыли?
– Тебя бы обязательно известили, Юра. Гласность нынче.
– Это уж точно - гласность...
– почему-то недовольно подтвердил Юра Трындин.
– Достают тебя жильцы в связи с гласностью?
– сочувственно догадался Смирнов.
– Еще как!
– обрадованно признался Трындин и тут же задал вопрос решился наконец о главном: - Подозреваете, Александр Иванович, что могут быть серьезные злоупотребления, нарушение законности, так сказать?
– Да ничего я не подозреваю, просто не люблю, когда меня дурачат. Особенно вот так, бессмыслицей. Так говоришь, у них с бумагами все в порядке?
Смирнов встал. Встал и Трындин.
– Все в полном ажуре, я и в райисполкоме проверял.
– Может, посмотрим, что там внутри?
– предложил Смирнов.
– Давайте лучше арендаторов подождем. И с ними вместе, по закону. А то мало ли что, обвинят нас с вами в превышении полномочий.
– Вон как за вас взялись!
– удивился Смирнов.
– Демократизация, - констатировал Трындин.
– Так что же нам делать, Александр Иванович?
– Подождем малость, Юра, - решил Смирнов и пошел в дом - завтракать.
Позавтракал и лег на диван с "Литературкой". Сквозь открытую балконную дверь пришел негромкий и мощный московский гул, под который так хорошо дремать днем. Смирнов позволил "Литературке" упасть на лицо, вдохнул с удовольствием керосинный типографский запах свежей газеты и задремал. Задремал, а затем уж и заснул.
Вместе вернулись (у подъезда встретились) Роман с Аликом и разбудили Смирнова.
Смирнов столь яростно потянулся, что свело шею. Покрутив головой, он встал и предложил:
– Пойдем свежим воздухом подышим.
Свежим-то воздухом - в Москве! Они стояли на балконе. Кругом - дымы, пары, клубы пыли, разноцветные облака черт-те чего. Они стояли на балконе и смотрели на "Привал странников", которого не было.
– Имеются соображения ума?
– спросил Смирнов.
– Ни хрена не понимаю!
– признался Алик.
– Внутрь бы заглянуть, - сказал Роман.
– Хотел, - сообщил Смирнов.
– Но участковый не позволил. Законник.
Что-то странное произошло внизу. Бросив трудовую вахту, зарысили вверх и налево дорожные рабочие, копавшие яму посреди мостовой, засеменили туда же предподъездные бабки, твердо убежденные, что бегут, даже от винно-водочной очереди недалекого продмага отделилось несколько нестойких. Всех тащил вверх и налево азарт любопытства. Явно было.
Оповещая о беде, закричали сирены - милицейская и "скорой помощи". Торопливо переваливаясь на ремонтных колдобинах, от набережной мчались по переулку белый "рафик" с красным фонарем на крыше и серая "Волга" с синим.