Приватный танец
Шрифт:
Боже! Моя бедная девочка, колобочек мой, ты где? Что с тобой? Когда ты вернешься?
Я не знаю куда себя деть, не знаю что делать! Боже помоги моей девочке, будь всегда рядом! Ангел-хранитель молю, преследуй мою подругу, не оставляй ее и ее малыша ни на минуту! Пожалуйста!
— Ало? — отвечаю на вызов на телефон Асият, — Лиля Сергеевна, — я срываюсь на плачь, — от Асият до сих пор нет известий! Я не знаю, что делать?
— Во-первых успокоиться! Подумай о своем малыше! — она тяжело вздыхает в трубку, каждый день Лиля
— Лиля Сергеевна, может написать заявление в полицию?
— Злата, что ты им скажешь? Что ее увезла родная мать?
— Скажу, что я не могу дозвонится до нее. В институте уже не знаю, что придумать, боюсь сказать правду.
— Ума не приложу, что делать?! Никто ее искать не будет, пока не пройдет трое суток! Я связалась со своими знакомыми в органах, никаких происшествий с участием молодой девушки не было. Это радует! Значит у нее все хорошо.
— У меня плохое предчувствие!
— Прекрати плакать! Боже! — она тяжело дышит в телефон, — ты знаешь адрес ее дома деревни?
— Знаю, она говорила.
— Если сегодня она не появится, я завтра поеду туда. Сама!
— Правда?
— Если ты не прекратишь плакать, то не поеду! С Асият ничего не может случится, поняла? Она живая и с ней все в порядке, а ты ее оплакиваешь!
Я вытираю глаза, заставляю себя успокоиться.
— Ты и не ешь наверное? — я киваю, будто она видит меня через телефон. Та пицца, которую мы покупали с Асият, до сих пор стоит в холодильнике. Я не притронулась к ней, без нее не трону, — ты ешь что-нибудь?
— Да.
— Врешь?
— Да.
— Что мне с тобой делать? Давай еще ты заболей у меня! Ты думаешь о ребенке, аа? — она так кричит, что у меня закладывает уши, — я тебе сейчас сделаю доставку, попробуй не съешь!
Голова разрывается, жутко болит, в висках стучит, в глазах темнеет. Ноги не держат, я боюсь упасть, поэтому ложусь на кровать. Кручусь с бока на бок, встаю, делаю себе сладкий крепкий чай и пью, без варенья, которое Асият открывала в последний раз, оно стоит на столе. Слезы опять катятся по щекам, когда смотрю на варенье и вспоминаю какой она счастливой была, когда его открывала и говорила, что почти сама варила.
Допиваю чай, встаю, отодвигаю штору и смотрю на то место, где в последний раз стояла Асият, возле злосчастного такси. Я забываю о гордости и звоню папе с телефона Асият. Потому как мой номер он заблокировал. Может и разблокировал, но я не проверяла. Я прихожу в шок, когда счастливый голос отца отвечает мне:
— Асият! Дочка! Ну наконец, неужели
— Папа?
— Злата? — он прокашливается.
— И часто вы созваниваетесь с Асият?
— А где она, почему ты звонишь с ее номера?
— Папа! — и срываюсь на громкий плач.
— Злата, что случилось? — я узнаю его перепуганный, дрожащий голос, — Злата, соберись и скажи, что с Асият?
— Я не знаю, что с ней!
— Как это не знаю?
— Она пропала!
— Господи Злата! Она что иголка, что пропала? Как человек может пропасть?
— Папа приезжай, я не знаю где Асият. Я не знаю, где ее искать!
— Я сейчас приеду. Успокойся и жди! — он отключается, я продолжаю реветь, плохие мысли сами лезут в голову. Клянусь, как бы я себя не заставляла, ни одной хорошей мысли нет.
С ней что-то случилось и все тут. Мозг стучит и информирует меня только о плохих вещах, хорошего мало.
Я в ожидании отца прокручиваю все в голове снова и снова.
Что ее мать могла сделать с Асият?
Куда она могла спрятать ее?
Я мало знаю их традиции и обычаи, но знаю, что они не признают и никогда не примут ее ребенка. Но что они делают в подобных случаях? Боже, даже произнести не могу это слово.
Снимаю с вешалки платок Асият, подношу к лицу, вдыхаю ее запах.
Моя нежная милая девочка, где ты? Прижимаю крепко ее телефон, ни на минуту не выпускаю его с рук, даже уснуть боюсь, вдруг она позвонит, а я не услышу? Слезы градом стекают с глаз, когда в руке вибрирует ее телефон и я вижу слово “мама” на дисплее ее телефона.
— Ало, Асият? — я быстро вытираю слезы с соплями ладонью, сажусь на кровать Асият.
— Забери ее, — приказной тон ее матери отрезвляет, я прихожу в себя, понимаю, что не Асият разговаривает со мной по телефону.
— С ней все в порядке?
— Записывай адрес! — она диктует и отключается.
Перезванить не получается, я уже в черном.
Хорошо, что папа приезжает вовремя, я не успеваю разревется. Когда открываю дверь и вижу родное лицо, еле сдерживаюсь, чтобы не кинуться к нему в объятия.
— Дочка, — смотрю в родные глаза и не сдерживаюсь, обнимаю, когда он раскрывает объятия.
— Мне позвонила эта женщина, — говорю, когда удается отлипнуть от него, — я так по тебе соскучилась.
— Я тоже, очень скучал. Прости меня дочка.
— И ты прости меня.
— Какая женщина? — он проходит в комнату, после очередных объятий.
— Мама Асият, сказала — заберите ее!
— Откуда?
— Назвала адрес клиники…
— Клиники? Асият не здоровилась? Она заболела?
— Нет, папа, — опускаю глаза, и все таки решаю, что не имею права рассказывать о беременности Асият, пусть сама, если захочет, — поедем за ней? Пожалуйста? — я опять плачу и не дождавшись его ответа, одеваюсь в куртку и сапоги.
— Конечно поедем! Ты запомнила адрес?