Привет из Затерянного мира
Шрифт:
– И не подумаю.
– Ну ладно. Вернемся к делу, которое войдет в анналы криминалистики как единственное, где в качестве орудия убийства использовался динозавр. Поскольку за всеми этими преступлениями стоит человек, нам, Ватсон, ошибаться нельзя.
– Холмс извлек из стоявшей на ковре сумки очередную связку газет и журналов.
– Вот исследования мистера Барнума Брауна, который не так давно обнаружил в окаменелостях Альберты колоссального орнитопода, которого назвал Corythosaurus Casuarius. У этого существа, относившегося к семейству гадрозавров, или, иначе, утконосых динозавров, имелся гребень поверх черепа - костяной полый нарост, заполненный воздухом. Некоторые палеонтологи ошибочно считают, что гребень нужен
– Так что насчет убийств, Холмс?
– Ах да! Другая научная школа полагает, что гребень - своего рода резонирующая камера, благодаря которой гадрозавр мог издавать звуки, напоминавшие, скажем, голос тромбона.
– Холмс, мне не приходит в голову ни одна мало-мальски разумная причина, по которой доисторическая тварь хотела бы издавать подобные звуки.
– Этих существ, Ватсон, нельзя назвать самыми разумными в животном мире. Многим из них даже требовался дополнительный мозг в области таза, чтобы соблюдать координацию движений. Также является фактом, что у крупных животных далеко не все органы чувств развиты одинаково хорошо. Например, носороги, общеизвестно, близоруки и полагаются на острый слух, чтобы узнать о приближении охотников. В африканской саванне зачастую пасутся рядом разные виды травоядных животных. Какие только антилопы не сходятся одновременно к водопою. Однако наши "антилопы" весят около пяти тонн и лишь немного умнее той тины, которой питаются. Вполне допускаю, что они могли бы увязаться следом за "чужими" разновидностями ящеров, если бы не получали некий постоянный сигнал. Вот поэтому иные гадрозавры и переговаривались голосом тромбона: "Я здесь! Я гадрозавр с гребнем-тромбоном, и другим гадрозаврам с гребнями-тромбонами дозволено присоединиться ко мне!" Но их переговоры могли представлять интерес не только для сородичей. Я имею в виду хищников, Ватсон.
– О боже, Холмс!
– вскричал я.
– Вы хотите мне сказать, что эти бедолаги погибли только из-за того, что звучание их инструментов похоже на голос естественной добычи чудовища?
– Я не только уверен в этом, - сказал Холмс, - но и готов доказать самым непосредственным образом.
– Он вынул тромбон из футляра, а вместе с ним ноты "Такстеда".
– Оставьте в покое револьвер, Ватсон. Против подобной твари он бессилен. Я полагаю, даже пуля четыреста пятьдесят пятого калибра отскочит от его чешуи.
Мы шагали через чащу, которая ничем не уступала первобытной, - среди облетевших на зиму деревьев, в густом тумане, целое стадо гадрозавров, стоящих плечом к плечу, могло остаться незамеченным. Из тьмы выступили очертания эстрады.
Афиши сообщали о предстоящем концерте и призывали приобретать билеты.
– Холмс, по-моему, поблизости нет никаких динозавров. Я уверен, что такие крупные животные обязательно выдали бы свое присутствие.
– Хищник, - возразил мой друг, - никогда не выдаст свое присутствие.
Он поднес к губам тромбон и сыграл заключительные фразы "Такстеда" - до того трогательные, что на глаза наворачиваются слезы.
И вдруг волосы зашевелились у меня на затылке - из тумана донесся отдаленный рокот, будто пьяный возчик пытался провести груженую подводу сквозь густой кустарник.
– Охотник вышел на промысел, - сказал Холмс.
– И именно мы - его добыча.
Он поманил меня за собой и скользнул в темноту.
– Черт побери, Холмс! Я не ожидал, что ваша омерзительная версия окажется настолько близкой к истине!
– Мои версии, Ватсон, всегда истинны.
– С этими словами он шагнул в ручей, пробегавший по соседству, и зашлепал по течению, не проявляя особого желания выбраться на противоположный берег.
– В воду,
Я не стыжусь того, что прыгнул в ручей без малейшего промедления. Да и какие могут быть колебания, когда ты слышишь значительно приблизившийся тяжелый топот по палой листве и жуткий шелест веток. Неторопливые шаги отклонялись то вправо, то влево, словно собака искала дичь в зарослях. Я даже как будто слышал дыхание - так шипит пар, выпускаемый из судового котла.
– Ни звука, Ватсон, на кону ваша жизнь.
Потом Холмс утверждал, что ничего не заметил... Ну а я просто не сумел бы разглядеть тварь даже рядом с собой, поскольку крепко зажмурился. Но в тот миг мы оба услыхали звук - насыщенный и глубокий, он прорвался сквозь пелену тумана. Мелодия скрипки. Трудно объяснить, как я сумел понять в непроглядной мгле, что мезозойский ящер повернул голову в ту сторону, но тем не менее я осознавал: это выглядит со стороны так, будто птица услышала трель другой птицы или хозяин свистом подозвал пса.
Тяжелые шаги растворились в тумане.
– Как я и подозревал, - сказал Холмс, - существовало два вида гадрозавров.
Мы сидели в уютном пабе "Замок Джека Соломинки" неподалеку от флагштока на северной окраине Хэмпстед-Хита. Теплое пиво волшебным образом изгоняло озноб.
– И все же я не понимаю, Холмс, как факт существования двух разновидностей гадрозавров может иметь сколь-нибудь важное значение.
– Это элементарно, друг мой. Первая разновидность, перекликающаяся звуками, напоминающими партию тромбона из "Такстеда", являлась основной пищей нашего мегалозавра. Вторая же разновидность, чей голос похож на скрипку, выступает в роли сопутствующих животных, которые ходят в стаде вместе с первыми. Но плотоядный хищник не нападает на вторую разновидность.
– Не нападает?
– Готов заключить пари на собственную жизнь. Это звери - не добыча. Их мясо не интересует нашего мегалозавра, но он будет следовать за ними почти так же, как лев следует за зверем, который ему не по зубам, например за носорогом, в надежде обнаружить благодаря ему других травоядных, с которыми способен справиться. Должен заметить, Ватсон, тот, кто управляет этой тварью, играет на скрипке дьявола. И он сейчас войдет в этот паб... А вот и он!
Двери распахнулись, чтобы впустить в зал невзрачного уличного музыканта, чем-то напоминавшего беднягу, чей труп я осматривал днем раньше.
– Мистер Грин, я полагаю, - произнес Холмс.
– Бывший учитель музыки в семье профессора Челленджера из Энмур-Парка. Нет, не трудитесь доставать револьвер. Вы обнаружите, что едва ли не каждый посетитель этого заведения - вооруженный полицейский ее величества.
Устрашающе, будто Холмс был неким жутким кукловодом, все клиенты повернулись лицом ко входу и приподняли шляпы, приветствуя гостя.
– Возможно, вы удивитесь, откуда мне известно ваше имя, - продолжал мой друг.
– Я знаю, что вы член партии Фианна Файл и борец за независимость Ирландии. Разбирать преимущества и недостатки этой борьбы - дело политиков. Меня она интересует лишь с того мгновения, когда политическими целями начинают оправдывать человекоубийство. Вы совершили ошибку, когда, выступая в роли поставщика мяса, назвались бывшему работодателю вымышленным именем Гласс. Поясню, поскольку я уверен - Ватсон этого не знает, что "гласс" по-гэльски означает то же, что "грин" по-английски. Так ребячество послужило причиной вашего краха. Несколько месяцев назад, обучая музыке детей профессора Челленджера, вы заметили, что звуки тромбона вызывали слепую ярость в юном мегалозавре, который сидел на цепи в другом конце гостиной. Тогда как мелодия скрипки привлекала его внимание и заставляла следовать за музыкантом, куда бы тот ни пошел. Сопоставив факты, вы и придумали свой план.