Привет, любимая

Квашнина Елена Дмитриевна

– А о чем говорить?
– отозвалась я.

– Конечно. И так все ясно, - он говорил серьезно и не думал смеяться надо мной, - Я не оправдываю Светку. Она ведет себя, как скотина. Но зачем ты себе будешь нервы мотать? У вас и так с Мишкой не семья, а цыганский табор.

– И что же я должна делать?

Он положил мне руку на плечо и развернул к себе. Спокойно посмотрел прямо в глаза.

– Помнишь, я пошутил, мол, вы разведетесь? В каждой шутке есть доля шутки. Разводись!

– Зачем же тогда было выходить замуж?
– мои ноги снова понесли меня к дому. Трудно было смотреть Олегу в глаза. Практически невозможно.

– Ты ведь назло мне вышла за него? Да?
– в этом вопросе не ощущалось назойливости. Только уверенность.

– Да, нет. Я об этом и не думала. Он все решал за меня. Скомандовал, я подчинилась.

Говорить Олегу правду не хватало мужества. Да и не к чему ему было знать эту правду, горькую и обидную. Мы уже молча дошли до моей калитки на задворках.

– Спокойной ночи, Олежка.

– Аля!

Пришлось остановиться и повернуться к нему.

– Если нужно подождать, я подожду. Ты поняла?

Я все поняла. Это он не понял, что ждать придется очень долго. Вероятно, всю жизнь.

Щеколда на калитке тихо звякнула.

– Аль, это ты?
– тревожно спросила из сгущавшихся сумерек тетка.

– Я, теть Нин.

– Миша с тобой?

– Нет, играет. Пока, Олег, - протянула ему руку.

– Ты подумай, - крикнул он мне вслед.

– Это тебя кто провожал-то? Олег, что ли?
– заинтересовалась тетка.

– Олег.

– Ох, Алька... Узнает Мишка, голову оторвет.

– А он знает, - я стояла у поленницы

и шарила рукой в дровах. Мы со Светкой купили на двоих пачку "Космоса" и прятали ее там.
– Ты иди в дом, теть Нин. Я здесь посижу немного. Одна хочу побыть.

– Вы поругались?
– окончательно расстроилась тетка.

– Как ни странно, нет. Не успели еще. Только будем. Ты иди, иди.

Она ушла в дом, а я села за поленницей на обломок старого чурбака и достала сигарету. Вечернее небо с одного края отливало зеленью, с другого быстро унизывалось звёздами. Оно навевало покой, отгоняя злые мысли. Смотреть на него и ничего другого не видеть, ни о чём гадком не думать, не испытывать оглушающей боли. Одной сигареты показалось мало. Докурила и вытащила еще одну. Затошнило. И крепко. Но с третьей сигаретой тошнота прошла. Теперь не мешало бы и выпить, чтобы окончательно притупить эту боль проклятую.

– Аль, - послышалось от крыльца, - Миша вернулся. Иди в дом.

Да пошли вы! Вместо ответа закурила четвертую сигарету.

– Александра!
– Мишкин голос раздался совсем рядом с поленницей, - Ты мужа кормить думаешь?!

Он завернул за угол и увидел меня с сигаретой. Присвистнул.

– Ничего себе... новости...

Свистишь? Ну-ну... Ты еще много чего не знаешь. Да, и, вообще, знаешь ли ты обо мне хоть что-нибудь? Ты ведь никогда не интересовался... А если всё же интересовался, то с кем была и что делала? В основном, на предмет парней.

– Ужинать будем или как?

– Я не готовила. Я ходила на площадку - смотреть игру.

Рыжий прищурился.

– Что случилось?

– А ничего. Отдохнуть захотелось. Погулять. Один день можно и без ужина. Кстати, вечером наедаться вредно. Врачи не советуют.

– Мне и без тебя хорошо известно, что они советуют, - он спокойно отобрал у меня недокуренную сигарету и сунул ее себе в зубы, - Курить они тоже не рекомендуют.