Привет от Вернера
Шрифт:
Комната у Ляпкиных большая, но вся заставленная шкафами, тумбочками, креслами, столом, буфетом, диваном и огромным черным роялем. Я остановился в замешательстве: как тут пройти с лотком?
– Юрочка! С новостью! – воскликнула Ляпкина. – Что это у тебя на голове за новость? Проходи, проходи, дорогуша! Только не задень статуэтки! Вот сюда... осторожнее: ваза! Это очень дорогая ваза! Делай шаг сюда... зеркало! Ляля, пропусти
Ляпкин Маленький застыл с кубиками в руках и с открытым ртом. Он всегда открывал рот, когда удивлялся.
Я с удовольствием отметил, что он был поражен до крайности.
– Это я яблоки продаю! – сказал я важно, ставя лоток на рояль.
– Яблоки продаешь! – всплеснула руками Ляпкина. – Вот молодец!
– Я их на фантики продаю! – сказал я еще более важно и независимо. – Три фантика – яблоко!
– На фантики! – опять восторженно охнула Ляпкина. – Ужас, какая прелесть! – Она притянула меня к себе и поцеловала, глядя на меня зелеными глазами.
– У вас есть фантики? – спросил я нарочно, хотя прекрасно видел большую вазу с конфетами на буфете, которую я чуть не задел лотком.
– Фантики? Это бумажки от конфет? Пустых нет, Юрочка! – с сожалением посмотрела на вазу Ляпкина. – Вот будут, тогда я тебе дам!
– Мам! – капризно протянул наконец Ляпкин Маленький. – Я хочу фантики!
– Фантики же Юре нужны, Ляля! – недовольно сказала Ляпкина. – Он их меняет на яблоки...
– Продаю, – поправил я.
– Ну да! – спохватилась Ляпкина. – Он продает на фантики, понимаешь?
– Я хочу-у-у, – затянул Ляпкин Маленький.
– Ну ладно, ладно! – Ляпкина встала с дивана и взяла из вазы одну конфету. – Так и быть, один фантик! Отдашь, Юрочка, яблоко за один фантик?
– Отдам, – сказал я.
– Ну, вот и прекрасно! Просто прелесть ты, Юрочка! – Она развернула конфету, положила ее обратно в вазу, а бумажку отдала Ляпкину Маленькому.
Ляля взял бумажку, с удовольствием рассматривая ее.
– Ну, теперь дай Юре фантик, а он даст тебе яблоко! – сказала Ляпкина. – Юрочка, дай ему яблоко!
Я протянул яблоко, и Ляля взял его в другую руку, не выпуская фантика.
– Ну, что же ты, Ляля?
– Я фантик тоже хочу! – сказал Ляпкин Маленький.
– Отдай сейчас же фантик Юрочке! – крикнула Ляпкина, топнув ногой.
Мне стало как-то неловко.
– Не отдам, – сказал Ляпкин Маленький.
– Ляля! – крикнула Ляпкина.
– Не хочу-у-у, – затянул Ляпкин Маленький, на глазах у него выступили слезы.
– Ну ладно, ладно! – испугалась Ляпкина. – Бог с ним, он сегодня не в настроении! Тебе ведь не жалко фантика, Юрочка? – Она заискивающе смотрела на меня зелеными глазами.
– Не жалко! – сказал я. Мне было немножко жаль, что не получилось игры.
– Ах, ты прелесть, Юрочка! Это ты чудесно придумал – продавать яблоки! Ты надежда мамина, правда, Юрочка? Иди сюда, я тебя поцелую!
Ляпкина взяла меня за голову и несколько раз поцеловала в лоб.
– Прелесть
– Ладно! – буркнул я.
– Я теперь буду собирать тебе фантики, прелесть моя!
– Спасибо!
– Мам! Я хочу конфету! – сказал Ляпкин Маленький.
– Боже мой! Да ты только что ел!
– Хочу-у-у, – опять затянул Ляпкин Маленький.
– Ну ладно, ладно! Только сначала спой! Ты знаешь, Юра, как мы поем? Мы прелестно поем!
– Я знаю, – кивнул я.
– Я не хочу! – сказал Ляпкин Маленький.
– Тогда не получишь конфету! Споешь – получишь! Выбирай! – закончила Ляпкина.
– Ладно! – сказал Ляпкин Маленький, глядя на конфету.
– Ну, ты моя прелесть, Лялечка! Тютютенька ты моя! Ты не знаешь, Юрочка, как мы поем! Ну, Ляля!
Ляпкина взяла гитару, откинувшись на подушках, и нежно перебрала струны. Ляпкин Маленький встал, заложил за спину руки и, посмотрев на меня с победным выражением, начал с места в карьер:
Последний нонешний денечекГуляю с вами я, друзья-а-а!Ляпкин Маленький сделал паузу, с шумом втянув воздух, потом заорал:
Заплачет маменька моя-а-а!Отец найдет себе другова-а-а!А мама Лялю никогда-а-а!– Ах, ты моя прелесть, Лялечка! – воскликнула Ляпкина. – Вот тебе конфета! Ты видишь, Юрочка, как мы поем?
Я кивнул.
«Хорошая она, добрая! – подумал я. – Она мне потом даст много фантиков! Это она сейчас из-за Ляльки не дает, боится, что он съест все конфеты...»
– Ну, я пойду, – сказал я.
– Куда же ты, ангел? – спросила Ляпкина.
– Так, – сказал я, а сам решил пойти к Усам...
УСЫ
Человека, к которому я захожу в этой главе, все в квартире звали Усы. Фамилию его я не помню. Я и его-то не очень хорошо помню. Когда я вспоминаю этого человека, я вижу туман времени и в этом тумане большие, добрые усы. Что они добрые, я помню точно.
Лучше всех об этом человеке сказала Гизи. Тут я немного забегаю вперед. Потому что она это немного позже сказала. Но это не важно. Важно, как она это сказала. Гизи сказала об Усах по-немецки: «Er hat ein Eichhornchen geschnupft». (Это значит: «Он белочку нюхал».) Это такая поговорка, такое присловье. Его всегда говорят немцы о человеке, у которого очень пушистые усы. И тут есть один секрет, который немцы раскрыли: если усатый человек понюхает белочку, его усы сразу станут чрезвычайно пушистыми. Ведь белочка очень пушистая, вспомните ее хвост! Белочка и передает человеку свою пушистость. Как это получается, я не знаю. Это уж тайна природы, которую сумели раскрыть немцы. Попробуйте понюхать белочку, и вы сами в этом убедитесь. Если, конечно, у вас есть усы.