Привет рогатому!
Шрифт:
– Или из-за питья, которое закупается тоннами? – повеселел Себастьян. Он материализовался в кресле и теперь с нескрываемым интересом смотрел на захмелевшего амура.
– У нас работа нервная! – выпалил Донато, одной рукой схватился за сердце, второй за кубок с вином.
– Оно и видно.
Возмущение крылатого стрелка прорвалось с последней каплей вина:
– Слушайте, я вот уже пять минут пытаюсь предложить вам выход из положения, а вы!
– Обсуждаем проблему дырявого бюджета в амурном отделе. – Осклабился Себастьян.
Донато задохнулся
– Я предлагаю инкуба вызвать, а вы вообще ничего не хотите предлагать! Ик!
– Уууууууу, - в голос протянули двое других.
– А что… вариант!
– Нет. – Ответила Олимпия, и амур с досады плюхнулся назад.
– Нет и нет, нельзя так, ни в коем случае!
– И что в этом плохого? – возмутились заговорщики.
– Нельзя!
– Ладно. – Поднял зеленые руки господин Соорский.
– Мы просто дискредитируем Галю. А чтобы не было желания проверить наличие жертвенности, аннулируем лицензию лешего. Себастьян это сделает.
Демон кивнул.
– И прощайте традиционные обряды! Галю не допустят к исполнению последнего! – завершил амур Донато, громко икнув.
Водная демонесса перестала метаться из угла в угол, но согласия своего еще не дала. В диалог решил вклиниться немногословный Себастья. Демон размеренно и четко произнес:
– Другим жертвенницам не будет так везти, как Гале. К тому же Люциус пару сотен лет назад искал пропитание для щенка, и оказалось, что обитателей миров с 10 по 100 он попросту ест. А значит подружиться с ним ни Ульрима, ни Эва не успеют.
– Перекусит жертвенницами и все на том, – потирая ладони, воскликнул Вестерион, - жаль, Гали там не будет.
Олимпия нерешительно переспросила:
– Инкуба? – и трое ее заговорщиков согласно кивнули.
– Хорошо, но его выбираю я.
– Как пожелает водная царица.
– Расплылся в улыбке Амур и, положив голову на подлокотник, громко захрапел.
***
Темный Повелитель, снедаемый чувством «что-то не так», бродил по кругу в своем тайном кабинете. Два из трех традиционных обрядов выполнены. Пора пить вино и разбивать кубки о головы собутыльников.
– Скоро, совсем скоро Вайолетт станет моей! – прошептал Люциус, приободряя себя, и нахмурился. Счастье странным образом смешивалось с досадой, суть которой он все еще не мог понять. Как ложка дегтя эта горечь портила бочку меда, точнее, море меда, которое его накрывало вслед за воспоминаньями о прекрасной Вайолетт - принцессе, чья невинность неоспорима, а поцелуи слишком профессиональны, да и прикосновения отнюдь не скромны. В отношении другой девицы он бы с уверенностью сказал – дева знает в ласке толк.
Но разве можно так сказать о ней?
Люциус безоглядно верил в ее чувства и в то же время не мог отделаться от странной тревоги и горечи, смешанной с тоской. Словно получил то, о чем мечтал или почти получил, но дефекты в желанном уже отметил.
Как можно правителю не думать о народе, как можно было подвергнуть собственную страну снежной пытке в середине теплого сезона? Она могла, и он повелся и позволил…
Как говорят в мире Гали: «сославшись на права потребителя, верни товар продавцу». Но разве можно эту грубость применять к Вайолетт. К той, что дарована судьбой. К той, которую он удержать должен вопреки всему и вся, если желает быть счастлив. Нет! К ней – нет, но к ее отзывчивости, чувствам, искренности эта грубое выражение от чего-то само собой липнет.
– Черт! – чертыхнулся Темный Повелитель, вторя Галиной привычке, и сам не заметил, как вызвал Нардо.
– Слушаю Вас, Ваше Величество. – Приспешник почтительно склонился.
– Ты тут… извини, я жертвенницу Галю вспомнил.
– К слову, о Гале, - Нардо улыбнулся впервые после утреннего инцидента, - разрешите, я по окончанию обрядов ею Цербера покормлю.
– Они встретятся и так. – Пообещал Люциус.
– Поскорее бы…
Люциус рассмеялся, услышав искреннее сожаление черта:
– Я гарантировать не могу, что от ее голоса в нем проснется аппетит.
– Это уж точно, скорее он сам от нее убежит. Но если использовать кляп и тугие веревки… - его мечтательные размышления вслух, Люциус прервал вопросом:
– Где Галя?
– Спит, с тех пор как появилась во дворце. – Кашлянул смущенно черт.
– Она поесть успела?
– Да. И много интересного рассказать об утренних путешествиях.
– Тебе? – недоверчиво поинтересовался Темнейший.
– Нет. – Черт пожал плечами, и на лице его появилась коварная улыбка. – Бесу Степаненко, Льелику и бесовому мужику. Мне доложил Бес.
– Много рассказала?
– Немного. Познакомилась с щенком, полетала на карете, проголодалась, продрогла, возможно, простыла…
– С каким щенком?
– Назвала Шарпеем. С ее слов он маленький совсем, с увесистым ошейником.
– Значит, не скучала. А что с плащом?
– Мы выясняем. – Черт потупился и незаметно потеребил рукав куртки.
– Как выясняете?
– Как обычно, с группой бесов и магами, создавшими его.
– А у хозяйки спросить? – Лициус лукаво ухмыльнулся, глядя на решительное нежелание Нардо говорить правду. Черт сжался, затем расправил плечи и уверенным голосом произнес:
– Олимпия на вызов не отвечает. Я послал за ней Степаненко.
– Отзови его.
– Темный Повелитель улыбнулся, жестом отпуская помощника, посмевшего лгать и недоговаривать.
– Я сам ее найду.
***
Олимпия спешно искала подходящего инкуба. Каталог умельцев плести любовные сети был внушительным и разнообразным. Закрывшись в кабинете своего дома, она внимательно просматривала том на 3 тысячи пожелтевших страниц. На каждом листе не менее пяти кандидатов, изображение кандидата в полный рост с элементами движений, параметры, пристрастия, высшие баллы, заработанные по направлениям: соблазнение, приближение, привязывание, притяжение, отбить у супруга/ги, навязать порочную связь, свести с ума и прочим.