Привидение в кроссовках
Шрифт:
– Сядь.
– Случилось что? – спросила Вика, мигом бледнея под толстым слоем макияжа.
– Да, – отрубила Колпакова, – крайне неприятное для тебя. Вот, знакомься, Дарья Ивановна Васильева, полковник милиции…
Я тихонечко вздохнула. До сих пор я представлялась майором, полковник – это уж чересчур. Вряд ли такое большое начальство станет само опрашивать свидетелей. Но Вика явно не разбиралась в погонах и званиях, поэтому стала синей.
– Едва уговорила Дарью Ивановну не арестовывать тебя, – выплевывала злобные
– Каким? – помертвевшими губами осведомилась замороченная секретарша.
– Расскажешь ей всю правду, поняла?
– О чем?
– О Ксении Шмелевой и паспорте на имя Васильевой, – влезла я в диалог.
– Она сама, – залепетала Виктория, – это ее идея, я…
И она внезапно разразилась бурными рыданиями.
– Немедленно утри сопли, – велела Надя и швырнула секретарше пачку бумажных носовых платков. – Заканчивай истерику, а то не ровен час в отделении окажешься!
Вика схватила платок и принялась судорожно промокать глаза.
– Ладно, – сообщила Надя, – пойду в салон, вы тут побеседуйте тихонечко.
Она наклонилась ко мне и шепнула:
– В углу стоит палка с железным крючком. Можешь надавать этой примадонне по морде.
Дверь хлопнула. Вика подняла на меня совершенно несчастные глаза и пролепетала:
– Она сама, сама…
– Откуда у Ксюши взялся паспорт на чужое имя?
– Она попросила…
– Кого?
– Меня.
– Зачем?
Виктория опять зарыдала. Я пододвинула к ней платки и сказала:
– Вытри нос и спокойно рассказывай.
ГЛАВА 27
Ксения Шмелева и Вика дружили много лет. Они жили на одной лестничной площадке и, естественно, играли вместе и ходили в одну школу. Потом Ксюша поступила в художественное училище, а Вика на курсы секретарей-референтов.
Если вы думаете, что на бирже труда оказываются люди предпенсионного возраста, то ошибаетесь. Действительно, был такой период, когда все работодатели хотели видеть своими секретаршами стройных милашек с идеальными формами, но время все расставило на свои места, теперь в приемных сидят дамы лет сорока, элегантно одетые, ухоженные, опытные секретари.
Получить хорошее место девочке после курсов практически невозможно, да и многие жены фирмачей мигом начинают злиться, обнаружив в приемных своих мужей смазливых куколок. Поэтому Вике не везло. Ее нигде не брали на работу. Зато Ксения устроилась на работу быстро. Ее мать дружила с мамой Льва Яшина, и Шмелева оказалась в салоне, в отличном месте, среди интеллигентных людей, да еще с приличной зарплатой. Вика даже завидовала подруге. Ей приходилось клянчить у отца на колготки и выслушивать справедливые упреки матери.
– Ну зачем мы деньги на твое обучение отдавали? Какой толк? Сидишь
Потом родители купили Ксюше кооперативную квартиру, и пути подруг разошлись. Нет, поймите правильно, они перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками, но встречаться стали значительно реже. В огромном мегаполисе даже у очень любящих друг друга людей не хватает времени на поездки из Медведкова в Теплый Стан или из Митина в Ясенево. Одним словом, отношения слегка подувяли.
Вика даже удивилась, когда подруга детства позвонила ей и сообщила:
– Бегом в салон, шефу секретарша нужна, тебя возьмут по моей рекомендации.
Так они оказались вместе в «Афине». Естественно, что Вика чувствовала себя обязанной Ксюше, но повода отблагодарить подружку никак не представлялось. Как-то раз Ксюша спросила у Вики:
– Помнится, твоя мать работала паспортисткой в милиции?
– Когда это было, – засмеялась Вика.
– Значит, она уволилась?
– Давным-давно.
– Жаль, – протянула Ксюша, – честно говоря, я рассчитывала на Веру Кузьминичну.
– Да что случилось?
– Паспорт нужен, на имя Дарьи Ивановны Васильевой.
– Кому? – недоумевала Вика.
– Мне.
– Зачем? И потом, мама не может выдать тебе паспорт, знаешь, какое это непростое дело?
Ксюша сморщилась:
– Я и не хотела Веру Кузьминичну подставлять. Сейчас менты за деньги на все способны. Думала, она подскажет, кому барашка в бумажке подсунуть!
– Но зачем? – продолжала удивляться Вика.
Ксюша села рядом и, понизив голос, сообщила:
– Слушай.
Вика вся обратилась в слух. С каждой секундой ее рот все шире и шире открывался от удивления. Полгода тому назад свекровь Ксюши попросила невестку выставить на продажу в салоне старинный письменный стол. Если сказать честно, вещь не представляла особой ценности, но свекровь сказала:
– Душенька, это мебелишка Татьяны Борисовны Алтуфьевой.
Ксюша удивилась, ведь ее супруг Валерий носил ту же фамилию, и уточнила:
– Она ваша родственница?
Свекровь кивнула:
– Татьяна Борисовна – мать моего покойного мужа Константина.
– Она вам свекровь?
– Да, – кивнула мать Валерия, – только после смерти Кости Татьяна Борисовна свела все наши отношения к нулю. Я пыталась посещать старушку… Но, знаешь, у пожилых людей свои причуды. Татьяна Борисовна дама обеспеченная, дом у нее набит антиквариатом, она его продает потихоньку и живет на эти средства. Материальная помощь ей не требуется. Татьяна Борисовна сама может кому угодно денег дать.
Но, к сожалению, с возрастом у интеллигентной дамы появились фобии. Алтуфьевой стало казаться, что из квартиры исчезают мелочи. Сначала недосчиталась пары фарфоровых фигурок, затем кое-какого столового серебра, а когда из шкатулки пропало колечко, она заявила жене своего покойного сына: