Привидение замка на холме

Сурская Людмила

Яна, улыбаясь, посмотрела на Макса и опять помотала головой.

— Лично мне это ничего не говорит. У меня был только браслет.

— Ну-ну, ты уверена? — Бросил он на неё подозрительный взгляд из-под широких красивых чёрных бровей. — Подумай ещё. Это я говорю тебе как друг.

— Да!

— Уверена? Пельменей с глазами не получишь? Ох, не нравится мне вся эта история. Ты начнёшь когда-нибудь понимать, что происходящее опасно для тебя? На тебя идёт охота, неужели не ясно? Или до тебя это не доходит? Дьявольщина,

я от тебя шизею. Быть беде и очень большой. Тебе вообще-то, барышня, понятно, о чём я говорю?

— Что ты от меня хочешь? Я сейчас приду в бешенство от твоего цинизма. — В её голосе почувствовалось возмущение. Она сердито смотрела на него.

Максу надоел их непонятный разговор и своё бестолковое сидение за столом и он щедро плеснув коньяк в бокал, подняв бокал не выдержав, предложил:

— Давайте выпьем.

— Ладно, я совсем не хотел тебя пугать. — Примирительно промямлил Славка, подняв бокал.

— Давайте выпьем, наконец, хотя бы за нас с Яной? — предложил доброжелательно и Макс. Яна перевела. Оба остались довольны своим отступлением.

Славка не был против, только за. Сделав большой глоток, посмаковал коньяк и расплылся в довольной улыбке. Ни пить ни дать счастливый человек…

Они выпили, а Яна пригубив, поставила бокал.

— Хорош! Надо повторить. — Не дожидаясь инициативы от Макса, Славка разлил по бокалам коньяк. — Чёрт, сколько же он стоит?

— Вот чудо с глазами, какая тебе разница, — не вытерпела она.

— Большая. Я должен перед мужиками похвастаться. За что пьём? — воззрился он на Макса.

Яна перевела.

— За моего будущего наследника! — не задержался Макс.

— Отлично! Куда тебя птичка невеличка занесло. Графьёв рожаешь. Третий бокал, как водится, за женщин. За тебя солнышко. Переведи своему графью, что он падла отбил у меня невесту.

— Успокойся. Язык без костей. Ты моей руки не просил и своё сердце не предлагал. Так что нечего теперь хвост ловить. Чай будешь?

— Буду, если с печеньем. А чего не перевела? — Подняв на неё, стоящую рядом, глаза, погрозил пальцем. — Ничего, ты меня не запутаешь, я подумаю и разберусь.

— Глупости не перевожу. Про невесту это ты загнул. И раз уж надумал надо было вовремя говорить, а не терять ориентацию. А разбираться… Разбирайся, ты зарплату за это получаешь. Кто тебя путает-то…

Макс уже не влезал, просто посматривал на них и жевал, терпеливо дожидаясь пока гость отчалит. Тот, выпив чайку и зажевав тортиком, наконец, таки поднялся.

— Спасибо, за ужин и… пошёл я. Яна, проводи.

Яна, показав Максу пальцем, чтоб оставался на месте, вышла вместе с милиционером. Накинув пальто, проводила до калитки. Он был расстроен и не скрывал разочарования.

— Янка, бежала бы ты от этого зануды иностранца, зачем тот граф из прошлого тебе? — с тоской произнёс он. Пойми ты чума болотная. Они не успокоятся.

Поверь уж мне. Это люди весьма решительные, хорошо знают чего хотят. И это чудо, что вам удаётся пока выкручиваться. Полагаю, они очень раздражены неудачами. Дело может принять нешуточный оборот. Ты понимаешь, что тебя ждёт? Нет? Я скажу — убийство! Это не ха-ханьки и шуточки…

— Начал за одно, кончил за другое. И потом, ты преувеличиваешь опасность. По твоим рассуждениям, они наверняка давно могли укокошить нас без всякого труда, если б действительно хотели.

— Надо же в твою головку подваливают иногда умные мысли. Мне тоже приходило это на ум. Но ты всё-таки не расслабляйся.

— Я так и сделаю. Всё пока. Спасибо за информацию. Мы будем начеку.

Закрыв перед его носом калитку, она не дожидаясь отъезда ментовского «бобика», спустила вновь пса и вернулась в дом. Макс ждал уже у порога.

— Отвалил?

— Кажется, уехал. Ты поел?

— Я да, а ты, похоже, нет. Проболтала с этим полицейским, ох, как он мне надоел. Как у вас говорят там… Вспомнил — хуже пареной репы.

Она посмотрела на него и, отвернувшись, улыбнулась: у мужчин очень развито чувство соперничества. Суёт эти пословицы во всё, учил он их что ли… Собрав посуду на поднос спросила немного растерянно, имея ввиду охотников за камнями: — Что же нам делать-то?

— Пока не знаю. Давай заправляйся, и займёмся языком.

— Каким ещё языком? — чуть не подавилась Яна, прекратив жевать.

— Твоим. Я должен хоть что-то понимать из того, о чём вы говорите, раз тут живу. Не смотри так, я быстро учусь. Английский осилил за две недели.

— Ах, ты об этом… Ну, хорошо. Сейчас уберу со стола, и посидим.

Они просидели почти до полночи. Макс, разойдясь, с удовольствием грыз науку бы и дальше, но Яна начала зевать, усталость подталкивала до постельки.

— Всё, детка, закругляемся, купаемся под твоим допотопным душем и спать.

Утром Яну напугала тишина. Обычно будил её лай пса, а в этот раз нет. "Выскользнул в калитку. Не может быть, я её закрыла хорошо". Хотела перелезть через Макса. Кровать старая массивная, из красного дерева, придвинутая одним боком к стене с ковром. Проскользнуть не замеченной не удалось, проснулся.

— Ты куда в такую рань?

— Пойду пса посмотрю, тихо что-то.

— Вообще-то точно, вчера гавкал, как скаженный. Хотелось выйти и заткнуть, а сегодня тихо. Лежи, я посмотрю сам.

Яна опять откатилась к стенке. Но уснуть не могла, просто лежала, наблюдая за повисшими в пробравшихся в комнату первых лучах утреннего солнца пылинками. Макс вернулся растерянный.

— Что?

— Пёс мёртв. Надо зарыть.

— Не выдумывай, — пролепетала она.

— Это правда, — не оставил ей надежды Макс. — Где взять лом и лопату?