Привратники
Шрифт:
Kрасота.
Разве красота не была тем, к чему все писатели должны были стремиться?
Он услышал вздох, или нет - шипение. Означало ли это облегчение или разочарование?
– Это красота, не правда ли?
– громко спросил Смит у тени, которая теперь стояла у шкафа.
Она осматривала его одежду? Ее очертания заострились, когда в комнату потекли сумерки. Что там было сказано, несколько дней назад, на улице? Почитай меня. Смит сразу понял, что должен умилостивить призрака афоризмом, пониманием.
– Я покажу тебе, - сказал он.
Он открыл "Желтые страницы", на букву "Э".
ЭСКОРТ, БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ, КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, 24 ЧАСА, VISA, MASTERCARD.
Вздох повторился в его голове, и дивный запах обвил его, когда Смит потянулся к телефону, чтобы позвонить "красоте".
* * *
– Ты веришь в призраков?
Улыбка девушки вздрогнула.
– Э-э, ну...
– Ничего страшного, - сказал Смит.
– Полагаю, это была аллегория. Раньше я был писателем-романистом.
Он сидел за своим столом, за своей пишущей машинкой, которая была выключена. Он никогда не включит ее снова, и это опустошало и удручало его. Ему нечего было писать. Но это казалось подходящим местом для наблюдения: кругом его ограниченности. Я написал больше сотни книг, захотел он похвастаться. Ну и что? Зачем это говорить? Его книги не были настоящими.
– Что, хм... что бы ты хотел, чтобы я сделала?
– спросила девушка.
Смит прищурился.
– Я хочу увидеть тебя. Я понимаю, как запутанно это звучит, но я нахожусь в поисках, и я боюсь, что я стал предметом значительного ограничения по времени. Однако совсем недавно я осознал возможность того, что реальность приходит только через признание или почитание человеческой красоты. Не объективное признание, а временное. Я ищу что-то, возможно, изнанку чего-то, что делает что-то реальным в наших умах и, что более важно, в наших сердцах. Для примера это как использовать предложения в художественной литературе. Объективно, предложение - это не что иное, как конфигурации чернил на листе бумаги. Но механизм слов и функционирование этого механизма в сочетании с тем, как мы определяем последовательность слов, влияют на транспонирование образов. Это делает предложение реальным в этом процессе. Процессе– ты понимаешь?
– Смит сомневался, что она понимала.
– Слова вдруг становятся реальными, каким-то другим, невыразимым образом.
Должно быть, он звучит хуже профессора. Ты просто кусок физического мяса, проще говоря. Но мне нужно видеть, что есть "ты" за пределами этого, не просто как тело, а как изображение, преобразованное через тело. Может ли это оскорбить ее? Поняла бы она?
По крайней мере, призрак, казалось, понял. Смит заметил, как часто он мелькает с тех пор, как приехала девушка по вызову. Он был уверен, что чем сильнее он стремился победить, ответив на вопрос - что реально?
– тем реальнее становился призрак.
– Я чувствую запах духов, - заметила девушка.
– Да, - сказал Смит, но не стал уточнять.
– Другими словами, мне просто нужно увидеть тебя. Bас обеих.
– Ах, - сказала девушка, растягивая слова.
– Я поняла. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду, - oна улыбнулась порочной улыбкой и сняла короткое платице, цвета фуксии.
– Ты просто хочешь посмотреть. Все нормально. Любой каприз за ваши деньги.
"Капризом" в случае Смита, была плата за эскорт в размере $150 с его карточки, плюс "чаевые". Он дал ей еще несколько сотен наличными; все, что оставалось в квартире. Зачем ему нужны деньги? Он никогда в жизни в этом не нуждался. Какая ему теперь от этого польза?
– Покажи мне свою красоту, - сказал Смит.
Затем снялись подвязки, чулки и кружевной лифчик с оборками, все такой же яркой, насыщенной фуксии. На ней не было трусиков. Перед Смитом теперь стояла ее грубая физическая реальность. Но... Недостаточно, - подумал он, щурясь, проходя мимо своего стола. Ему нужно было увидеть ее красоту, и сначала она действительно показалась ему красивой...
Смит наклонил настольную лампу.
– Подойди ближе. Пожалуйста. Ближе к столу.
Она двинулась вперед, как шикарная модель на подиуме, принимая соблазнительные позы, поворачиваясь перед светом. Плоть вспыхивала в холодном блеске. Взгляд, еще один взгляд - и красота рухнула.
Шелковистые белокурые волосы и челка дисгармонировали с вощеным черным лобком. Ринопластика носа на элегантном лице казалась слишком совершенной. Глаза Смита ощупывали гибкое телосложение и наконец нашли кое-что. Тончайшая игла от липосакции оставила отметины вдоль ее бедер и талии, и когда она подняла руки, прямостоячие шары ее грудей легко отобразили шрамы от имплантатов, толщиной в волос.
Она моргнула, ее улыбка застыла. Даже кристально-голубые глаза были ложью, дизайнерскими контактными линзами.
– Спасибо, - сказал Смит.
– Теперь ты можешь идти.
Она пожала своими обнаженными, красивыми плечами.
– Любой каприз за ваши деньги.
Затем она быстро оделась и ушла.
Призрак рассмеялся.
* * *
В ту ночь, когда он должен был умереть, Смит проснулся, словно поднявшись из известковой ямы. Тьма клубилась вокруг него. Он чувствовал, будто его глаза были сорваны рыболовными крючками.
Тебе нужно больше веры, - прошепталo шипение.
– Да, - пробормотал Смит.
Он подошел к столу, сморщенный, как высохший труп в лунном свете. Вера? – задумался он. Смит не верил в Бога. Возможно, ему следовало верить. Тем не менее, он сомневался, что призрак имел в виду религиозную веру.
Веры в меня. Веры в то, что реально.
Он снова потерпел неудачу, он все неправильно истолковал. Теперь он никогда не узнает реальности, только реальность смерти, бальзамирования и захоронения, возвращения к слизи в коробке. Но от чего на самом деле умирает писатель? Рак или неспособность распознать, что реально? Увиливание убивало его, а не болезнь.
Пустыни, - подумал он.
– Пустоши. Вся ложь истории.
Сейчас важны только две реальности. Его умирающая плоть и призрак.
Теперь он видел это яснее, чем когда-либо, то, что имело смысл. Он стоял лицом к окну, обнаженный в своем забвении, в своей острой форме вывернутых темных и светлых пятен.
– Ты - настоящая, не так ли?
– сказал Смит, больше утверждая, чем спрашивая.
Только ты можешь сделать меня настоящей, - ответило шипение.